– Вам надо поесть, – обратилась она к Ольве. – Нам ещё две недели плыть по морю. Вряд ли морская болезнь Вас отпустит, но, всё же, в каюте корабля значительно комфортнее, чем на дне лодки.
Ольва присела на деревянную скамью и прислонилась спиной к стене: ей было нехорошо. Слабость мелкой дрожью бродила по телу. Представить ещё полмесяца пытки она не могла.
– А можно остаться здесь, хотя бы ненадолго? – спросила она.
– На Острове Каторжников? Нет, исключено: я не могу оставить Вас здесь одну, а задерживаться тут я не собираюсь. Я спешу, и здесь нет условий для размещения моих людей, и провизии не хватит. Еду сюда доставляют с материка, тут почти ничего не растёт. Отнимать у людей последний кусок, пусть даже и у преступников, было бы жестоко. Вам придется потерпеть.
Ольва внезапно поняла, как злобно, как издевательски над ней пошутили! Ради чего она оставила свою прошлую жизнь?! Ради острова каторжников, морской болезни? Чего-чего, а серости и неблагополучия в её жизни и раньше хватало. Бессильная злость всколыхнула её тело судорогой, она согнулась пополам, застонала, и слёзы непослушно потекли по щекам.
– Я… Я… – она хотела сказать: «Я хочу умереть», но всхлипы помешали говорить, ей не хватало воздуха, она зарыдала – безудержно, против воли, заходясь в плаче до боли в груди.
В хижину зашла женщина, ходившая за водой. Она поставила ведро на стол, стоявший рядом со скамьёй, положила холщовое полотенце и с любопытством посмотрела на Ольву, но, поймав на себе строгий взгляд Аники, тут же вышла вновь, вернулась с кувшином молока и половиной кругляша ржаного хлеба, неловко поклонилась и ретировалась за дверь.
– Рождаться всегда тяжело, – сухо заметила Аника, глядя на заходившуюся в плаче юную подопечную, и принялась умываться.
***
Плач продолжался около часа. Обессилившую Ольву на руках доставил на корабль Дирс. Девушка прижалась к мощному телу мужчины, уткнувшись носом в его кожаную куртку, и, теряя слёзы, решила не думать. Мыслительный процесс сейчас был для неё слишком сложным и мучительным делом. Ольва решила просто существовать: довериться немому Дирсу, и пусть он несёт её, куда хочет. Спрашивать, всё равно, бесполезно. Бороться с судьбой, которая так ей и не покорилась, бессмысленно. Где-то в глубине души всё ещё копошился гнев, вызванный горечью обмана, но сил разжечь его не хватало.