Но уже через год его старший товарищ, первый секретарь, организовал в том же райкоме комсомола торгово-закупочный кооператив. Они закупали неизвестно у кого и неизвестно из чего сделанную, но дефицитную в те полуголодные годы водку и продавали потом на рынках. Зарегистрировали, конечно, как кооператив по внедрению технических достижений. Фомин видел эти высящиеся в коридорах райкома штабеля ящиков с разномастными бутылками без этикеток, заслоняющие даже лозунги и фотографии передовых комсомольцев района, развешенные на стене. Но потом игра пошла крупнее. По документам нескольких безногих ветеранов афганской войны, возвращавшихся тогда эшелонами, и имевших многие льготы, его райкомовцы открыли внешнеторговый кооператив, и уже в открытую, никого не стесняясь. В страну они повезли фальшивые ликеры, спирт «Рояль» и контрафактные сигареты. Деньги пошли уже нешуточные. И хотя Фомин не хотел иметь никакого отношения ко всему этому, но и на его сберкнижку, как одному из старших товарищей, перечисляли долю. Фомин не снял ни копейки с этого счета. Все эти деньги, которых хватило бы на несколько дач и автомашин, так и пропали потом во время «шоковой терапии» девяносто первого года, когда старые сберкнижки просто аннулировали.
But a year later his friend and his party boss had organized in the rooms of his district committee a trading cooperative. That was the time when the government, after seventy years of strict ban, permitted their citizens a free private enterprising. They bought vodka in rusty casks made of toxic technical spirits from some criminals, and sold it oddly bottled at food markets. Their firm was registered, of course, as a cooperative for the introduction of new technologies. Every day Fomin passed in the corridors of his district committee the high stacks of plastic crates full of bottles of odd shapes and colors without labels. The piles were so high they blocked slogans and photographs of leading Komsomol members of their district hung on the walls. But the business was to grow. With documents of the mutilated veterans of Afghan-war that were coming back from the battle-fronts by echelons, who were granted then many privileges, Fomin’s young comrades founded a foreign trade co-operative. They brought into the country fake Polish liquors, counterfeit cigarettes, unmixed alcohol “Royal” in two-liter bottles; all of it was tax-free, thanks to mutilated veterans. Money the comrades now earned were fantastic by all the standards of the half-hungry country. Although Fomin did nothing in connection with that dirty profiteering, his special bank account was growing every month as of a senior comrade. All those years Fomin never took a cent of that money. One year later all of it, enough to buy a house and several cars, just vanished during “shock therapy” in the nineties when the account in the state saving bank was simply frozen at first, and then a three-digit inflation annulled it