Больше мы этого мальчика не видели. И, разумеется, больше никаких попыток списать или использовать шпаргалку не было.
Ученики один за другим рассаживались по местам. Я раздала им девственно-чистые листы разлинованной бумаги и положила на каждую парту новенькие карандаш и ручку. Затем я произнесла все необходимые слова и принялась медленно маршировать взад-вперед по проходам. Я ненавижу эту часть урока – она напоминает мне мучительные походы в музей, усталое шарканье ног, попытки перенести вес тела то на одну ногу, то на другую, тупое разглядывание узора на полу. До конца дня мне нужно было провести еще четыре такие контрольные работы, и я знала, что, когда я окажусь дома, мои лодыжки совершенно распухнут.
Зато я знала: когда я окажусь дома, то сразу выясню, как прошел день у Фредди. Хотя, если честно, я не так уж торопилась это выяснить.
Обед прошел просто ужасно.
В дни тестов мы всегда заказывали еду в китайском ресторане, потому что даже мысль о том, чтобы подойти к плите, вскипятить кастрюльку воды и сварить спагетти, вызывала у меня судороги. Так что наш обеденный стол был уставлен всевозможными белыми коробочками. Рис, баклажаны со специями, еще рис, цыпленок, снова рис, роллы с яйцом, нечто под названием «Радость счастливой семьи», снова рис и так далее. Когда Малколм в третий раз упомянул сломанную «лилию мира», единственное, что Фредди произнесла в ответ, это «передай мне соевый соус, пожалуйста».
– Ну, – Малколм явно решил сменить пластинку, – как у нас дела в школе? – Он положил себе на тарелку еще порцию знаменитого цыпленка «генерал Цо», а то, что осталось в коробке, поставил между собой и Энн, хотя именно в этот момент Фредди тоже попыталась взять кусочек цыпленка. – О, извини, ты тоже хочешь еще?
Фредди, сраженная подобным пренебрежением, лишь молча посмотрела на меня. В такие вечера все выглядит так, будто у Малколма только один ребенок.
Энн на минутку приостановила просмотр тех пяти тестов, которые она уже прошла сегодня днем, и решительно переставила коробку с цыпленком поближе к сестре. Это был всего лишь крошечный акт неповиновения, но сердце у меня все равно радостно екнуло.
– Давай, Фредди. Накладывай первая, да как следует, – бодро посоветовала Энн. Фредди тут же оттаяла и осторожно обратилась к отцу: