– Водку посоветуешь?
– Вот, отличная. Только сегодня привезли. Но недешевая, сам понимаешь. Зарубежная.
– Ну нахуй, переплачивать я буду. Давай русскую.
– Держи. Спасибо. Вам что?
– Винстон синий и портвейн.
– Прикладывайте карту. Дальше.
– Салим! – раздался голос у телевизора.
– Чего тебе? – с презрением спросил Салим.
– Ты чего? Как разговариваешь? – рассердился мужик.
– Прости, отвлекся, – Салим поправил бутылку на полке и сделал радио потише. – Что такое? Не видишь, я занят.
– Водки дай попробовать.
– А ты мне денег дай и пожалуйста, – смеялся Салим. – Вам чего?
– Вино подешевле.
– Триста. Спасибо.
– Привет, Салим, – Сережа протянул руку через стойку.
– Привет, дорогой. Тебе в банке, как всегда?
– Так мило, что ты помнишь. Но я на мальчишник. Надо подобающе отметиться.
– Ни слова, я тебя понял. Держи, – Салим потянулся к витрине за спиной и взял бутылку водки, той самой, что привез утром Мурка. – Я ж думаю, шо ты так вырядился, теперь понятно. Кто женится?
– Миша. На Светке, помнишь?
– Это ты которую сюда приводил тогда?
– Да, да. Не напоминай.
– Вот это тебе отдам со скидкой. Зарубежная, мягкая, все как надо.
– Давай, – обрадовался Сережа. – Картой можно?
– Прикладывай. Прошло, спасибо, дорогой. И не забывай. Выпьешь много – выставишь себя дураком, выпьешь мало – выставишь себя дураком, так еще и запомнишь это. Дальше, кто там?
– Водку ноль пять.
– Такую же?
– Не, «Хорцию» давай. Мы на поминках такую пили. Смысл прекращать?
– И то верно. Спасибо, что без сдачи.
– Да ты и так с меня последние деньги за эту ссанину взял! – не прекращал ныть мужик.
– Это называется пиво, – Салим сморщился от аромата мужика. – И не дыши так на меня, дух спугнешь. Вечер добрый. Чем могу?
– Светлое четыре бутылки.
– Сейчас будет.
– Ладно тебе, Салим, – поднялся второй мужик. – Ты чего, жадный?
– Не смей меня, – Салим ударил кулаком по стойке, – жадным называть! Я тут занимаюсь богоугодным делом, вас спаиваю, следи за тем, что говоришь.
– Да жидяра он, смотри нос какой, – сказал второй мужик; остальные засмеялись.
– Пошел нахер отсюда! – закричал Салим.
– Ты что раскричался-то? – спросил второй. Их глаза блестели, лица стали мягко-красными. Очередь с испугом обратила внимание на Салима. Для них его никогда не было. Так, инструмент, подскажи-продай, не более. Для него же покупатели ничем не отличались. Русский – значит пьяный. Пол не выдерживал такой ноши. – Сейчас вот возьмем и уйдем.