Но тут в Тульчин объявился молодой человек, Миша Алхазов, из горских евреев, из Дагестана. Приглядевшись к Симе, как к раскрывшейся розе, он сказал: „Я не знаю, как зовут тебя, как и не знаю, на какой улице ты живёшь. Но знаю, что будешь моей женой!“ Оказалось, что радости и доброты было в нём не меньше, чем у Симы. И уже через день-другой он увёз её к себе, в Махачкалу, где она подарила ему двух дочерей и сына».
Фрида мечтала стать врачом. Думала, что в Махачкалинский мединститут она поступит без особых проволочек. Но, увы, не прошла по конкурсу. Схватила двойку по сочинению – по предмету, который она больше всех знала и любила. Но уже через год она снова подала документы в тот институт. И опять неудача. Тогда-то Сима и посоветовала своей племяннице Фриде поступить в фельдшерско-акушерское училище. Фрида так и сделала. Но после его окончания, да ещё с красным дипломом, Фрида снова ринулась в тот институт. Думала, что на этот раз её как «округлённую» отличницу встретят с распростёртыми руками. Но и на этот раз Фриду в мединститут снова не приняли. Велели поработать на селе года три, а потом – пожалуйста. И Фриду направили в село Трисанчи, где её дожидались унылая комнатёнка в общежитии «для молодых специалистов» да захудалый медпункт…
«Медпункт представлял собой небольшой сарай без замка и оконной рамы, – писала Фрида. – В углу выпячивал стеклянный шкаф, внутри которого торчали флакончики с йодной настойкой, нашатырным спиртом и успокоительными каплями. Я готова была бежать, настолько жалкими и убогим выглядел медпункт с земляным полом и обшарпанными стенами. В подавленном настроении я направилась в местный сельсовет, там меня, можно сказать, приняли как королеву: и лепёшку с брынзой предложили, и зелёным чаем угостили. А через час-другой в медпункте объявились стекольщик, плотник, штукатур и уборщица с занавесками, полотенцем и зеркалом чуть ли не с меня „ростом“. А на другое утро за мной прислали машину, на которой я отправилась в Уркарах – в центральную районную больницу, где меня нагрузили медикаментами первой помощи, перевязочным материалом, новыми шприцами. Не прошло и двух дней, а медпункт выглядел как Дворец культуры. Вот только больных не было, будто в селе никто не чихал, не кашлял и за живот не хватался… Больные, конечно, были, но они больше обращались к местным шаманам или своим ходом добирались до районной больницы. А женщины, которые надумали рожать, обычно звали бабок-повитух».