Я мотал головой секунды две. Мишка за это время уже успел развить активную деятельность.
– Пацан, ты больной? Ты куда вообще едешь? Дорожка с другой стороны! Слабо там, не знаю, по сторонам смотреть?
Я сел и осторожно положил руку на колено. Опускать взгляд не хотелось. Стянул с плеча рюкзак – спина вроде цела. По крайней мере, пошевелиться могу.
– Встаёшь или как? – Мишка пыхтел на весь переулок. – Нет, ну надо же! Шли себе люди и шли, по своим делам. А тут ты. С ума сойти!
Я встал, потом медленно опустился на корточки, подходить к ним не хотелось. Голова гудела, и мир стал почему-то нечётким. Нет, с глазами всё было хорошо, просто этот переулок из знакомого и изученного вдоль и поперёк превратился во что-то непонятное. Неоформленное. Чужое.
– И хорошо, если сломал, уроком будет, – раскатистый бас звенел уже у меня над ухом. – Димка, ты как?
Я кивнул. Да хорошо всё.
Мальчишку я так и не рассмотрел как следует – красная куртка ещё пометалась около больших чёрных колёс, потом подняла велосипед за руль и скрылась за углом, испуганно оглядываясь на нас.
Я сделал усилие и отнял ладонь. Джинсы порваны. Да так, как будто кто-то резал острым ножом. Под ними царапина. Огромная. На ладони остался тёмный след от крови. А ведь через неделю снова начинаются футбольные тренировки. И как я буду играть? Почему-то эта мысль показалась сейчас очень важной.
Я попробовал встать. Вроде ничего не сломано. Нога болела, конечно. Теперь скорость меня как пешехода, вероятно, снизится в разы. Мишка пошутил бы как-то так.
– Ничего себе! Ты видел? – Мишка метнулся куда-то вправо.
Я повернулся к нему и увидел то, что всё это время какой-то тревогой грызло изнутри. Папин смартфон. Точнее, то, что от него осталось после падения и встречи с какой-то острой железкой. Может, с велосипедом, восстановить подробности приключений пятиминутной давности я почему-то не мог.
Мишка присел возле того, что раньше было телефоном.
– Знатно его… А если попробовать включить?
Он осторожно потрогал осколки.
– Нет, мертвец он. И ремонтировать дороже, чем новый покупать… Так всегда.
До школы мы ковыляли ещё минут тридцать. Я приноровился шагать так, чтобы болело как можно меньше, но скорости это не прибавило. На первом этаже сидела расстроенная Маринка и ковыряла пальцем жвачку, прилепленную к стулу.