Глава VII
Как организуются беспорядки
Двум вновь вошедшим было достаточно одного только взгляда, и они в то же мгновение оба круто развернулись и направились в противоположную сторону, то есть к хорам.
А когда обернулись и пошли назад, то увидели, что Доминик продолжал оставаться на коленях, но господина Сарранти у колонны не было.
Мы видим, еще бы немного, и непогрешимость господина Жакаля была бы поставлена Жибасье под сомнение. Однако же его восхищение начальником полиции только возросло: сцена, которую он описал, длилась всего мгновение, но ведь она имела место.
– Кхм, – произнес Карманьоль. – Монашек на месте, а вот нашего человека я что-то не вижу.
Жибасье поднялся на носки, вперил свой натренированный взгляд в глубину церкви и улыбнулся.
– Зато его вижу я, – сказал он.
– И где же он?
– Справа от нас, наискосок.
– Не вижу.
– Смотрите лучше.
– Смотрю.
– И что же вы видите?
– Какого-то академика, который нюхает табак.
– Это для того, чтобы проснуться: он думает, что он на заседании… А что вы видите за академиком?
– Какого-то мальчишку, который крадет часы.
– Это для того, чтобы его старый отец мог узнавать время, Карманьоль… А за мальчишкой?
– Какого-то молодого человека, который вкладывает записку в молитвенник девушки.
– И будьте уверены, Карманьоль, эта записка не имеет никакого отношения к похоронам… А позади этой счастливой парочки?
– Человека с таким грустным лицом, что можно подумать, что это его хоронят. Я вижу его на всех похоронах.
– В глубине души, дорогой Карманьоль, он, несомненно, питает меланхолическую мысль, что не сможет побывать на собственном погребении. Но скоро мы дойдем до нашей цели, друг мой. Кого вы видите позади этого грустного старца?
– А! И правда, наш человек… Он разговаривает с мсье де Лафайеттом.
– Правда? Так это и есть мсье де Лафайетт? – переспросил Жибасье с тем оттенком почтения в голосе, с которым самые ничтожные люди говорили об этом благородном старце.
– Как! – воскликнул удивленный Карманьоль. – Вы не узнали мсье де Лафайетта?
– Я покинул Париж накануне того самого дня, когда меня должны были представить ему как перуанского кацика, прибывшего для изучения французской конституции.