Усевшись, епископ некоторое время молчал. Казалось, он собирался с мыслями, размышлял и взвешивал слова, которые собирался произнести. Господин Рапт тоже хранил молчание. И так умело, что они не успели обмолвиться ни единым словом, когда Бордье, секретарь господина Рапта, вошел в комнату и вручил графу письмо. После чего он вышел из комнаты.
– Вот письмо, которое пришло очень кстати, – произнес пэр Франции, показывая епископу штемпель и конверт.
– Оно пришло из Рима, – сказал, покраснев от удовольствия, монсеньор Колетти, в буквальном смысле пожирая письмо глазами.
– Так оно и есть, монсеньор, оно пришло из Рима, – сказал граф. – И если судить по штемпелю, – добавил он, поворачивая конверт, – то от самого папы римского.
Епископ осенил себя крестом, а господин Рапт незаметно усмехнулся.
– Позвольте, я прочту письмо от нашего святого отца? – спросил он.
– Пожалуйста, пожалуйста, господин граф, – торопливо сказал епископ.
Господин Рапт распечатал письмо и быстро пробежал его глазами. В это время монсеньор Колетти, глядя на святейшее послание горящими глазами, находился во власти лихорадочного ожидания, испытывая те же чувства, которые овладевают подсудимыми во время оглашения приговора.
Или оттого, что письмо было очень длинным или труднопонятным, или же оттого, что пэр Франции решил доставить себе удовольствие в продлении волнения епископа, но господин Рапт так долго оставался погруженным в чтение, что монсеньор Колетти не удержался от замечания.
– Почерк Его Святейшества очень неразборчив? – спросил он, чтобы начать разговор.
– Да нет, уверяю вас, – ответил граф Рапт, протягивая ему письмо. – Прочтите сами.
Епископ жадно схватил письмо и прочел его единым махом. Оно было коротким, но очень выразительным. Это был отказ. Отказ категорический, явный и прямой человеку, чей образ жизни вызвал суровые нарекания Римского двора.
Монсеньор Колетти побледнел и пробормотал, возвращая письмо графу:
– Господин граф, не будет ли с моей стороны непомерной просьба помочь мне в этой неудачно сложившейся обстановке?
– Не понимаю вас, монсеньор.
– Меня явно оговорили.
– Возможно.
– Меня оболгали.
– Может быть.
– Кто-то злоупотребил доверием Его Святейшества для того, чтобы опорочить меня в его глазах.
– Я тоже так думаю.
– Так вот, господин граф, я имею честь просить вас использовать все ваше влияние, а оно безмерно, для того, чтобы вернуть мне расположение Рима.