Буржуйка в центре комнаты. Длинная труба идет в форточку. Отец на фронте. Мама печет блины из картофельной муки. Балуясь, сбросил я затасканные тапочки с ног, и попали они прямо в кастрюлю с тестом. Мама вздохнула, вынула их и продолжила печь блины. На эти блины иногда захаживал заместитель коменданта Москвы, хороший знакомый отца, генерал Киселев (позднее расскажу, почему он и другие весьма видные люди к нам заглядывали). В комнате остро пахнет ацетоном. Это мамина надомная работа: склеивать две пластмассовые половинки опасной бритвы. Иногда я на них под ее руководством выжигал: «Бей фашистов!», «За Родину, за Сталина!».
С генералом Киселевым связано нескольких событий в жизни нашей семьи. Одно из них касалось моей сестры. Была она старше меня, и в военные годы у нее уже появились ухажеры. Один из них особо выделялся. В гости к нам стал заглядывать статный красивый капитан с колодкой боевых орденов на груди. Нравился он мне, я его все про войну расспрашивал. Но мудрой маме моей был он почему-то подозрителен, и она позвала посмотреть на него генерала Киселева. Поговорил тот с ним за столом, порасспрошал, а на следующий день ухажера арестовали. Оказался он не просто дезертиром, но и серьезным преступником. О втором эпизоде моего военного детства, с которым был связан генерал, эпизоде страшном, на всю жизнь на мою душу рубец наложившем, позже расскажу.
Еще одно воспоминание: я хорошо помню вошедший в историю один день осени 1941 года – 16 ноября (это я уже позднее число уточнил). Я вышел на улицу и увидел, что неподвижно стоят на рельсах несколько трамваев № 37. Наш трамвай, на нем с площади Разгуляй мы часто куда-то ездили. Стоят совершенно пустые. Ни вагоновожатых, ни пассажиров. С радостью влез я на место водителя и от всей души стал трезвонить в механический звонок. Исполнилась детская мечта. А потом пошел я по улице в сторону Садового кольца. Улица пустая, никого на ней нет. На тротуарах валяются вещи: какие-то узлы, коляски и почему-то несколько швейных машинок. Вышел на Садовое кольцо, на площадь Земляной Вал и увидел густой плотный поток людей, которые с подобными узлами и швейными машинками шли в сторону Курского вокзала. Шли, чтобы уехать из города. Была это известная московская паника. Весь транспорт встал, заводы закрывались, магазины разорять стали. Немцы последнюю оборону прорвали и на считаные километры к Москве подошли.