Среди беженцев из Польши, оказавшихся в Уфе, было несколько семей, которые переехали в полном составе, в их числе семья Казан, во главе с отцом семейства Аврум – Иосифом. Двойное имя было частым явлением в еврейских семьях. Вместе с этой семьёй приехали и два брата – Захар и Борис – из другой многодетной семьи, проживавшей по соседству в местечке Цехановец. Все остальные её члены – старики-родители, дочери разных возрастов – решили остаться на насиженном месте.
Захар и Борис с самого начала были настроены долго здесь не задерживаться и при первой возможности перебраться в Америку. Борис в скором времени осуществил свою мечту, а Захару пришлось от своих планов отказаться из-за всё более разраставшихся чувств к одной из дочерей семьи Казан, которую звали Зина. Ему почти удалось уговорить свою возлюбленную поехать вместе с ним, но её отец, узнав о его уговорах, категорически запретил дочери об этом даже думать. Она была любимицей отца, и он просто не допускал мысли, что может оказаться с нею в разлуке. Зина тоже безумно любила папу, свою маму, сестёр и братьев и с трудом представляла, как сможет жить вдали от них. Хотя любовь вроде брала верх над этими чувствами, но воля отца была превыше всего.
Когда Захар пришёл к отцу Зины с просьбой разрешить ей уехать с ним, тот категорически отказал, сказав:
– Или остаёшься здесь с нами, или не будет моего благословения на вашу свадьбу. Учти это и больше не уговаривай её на отъезд с тобой. Этому не бывать.
И Захар остался. Не было таких веских причин, которые могли заставить его пожертвовать любовью с красавицей невестой и, как потом оказалось, бесконечно преданной заботливой женой. Это положило начало новой ветви родства, самостоятельной жизни следующего поколения. Становление этого поколения проходило в неимоверно сложных условиях. Но жизнь продолжалась – и ничто не могло остановить день ото дня крепнущую любовь молодых. Сразу после революции 1917 года Захар и Зина поженились, и в канун надвигающихся разрухи и гражданской войны у них появился первенец. Радовались все – и родители, и старшее поколение, дедушки и бабушки с обоих сторон. И, несмотря на всё бурлящее вокруг, не оставляющее, казалось бы, никаких надежд на лучшее, вопреки всему семейная жизнь входила в обычное русло.