Но сегодняшняя её прогулка оказалась последней. Кладбище, которое стало им с Михайловной последним пристанищем, было не далеко от дороги, которую какие-то не очень умные люди задумали расширять. Новую её ветку решено было пустить через кладбище, по его окраине. Могила Семёновны была в отдалении от других могил, к тому же, слабо на неё походила. Нерадивые дорожники, конечно, заметили оградку, скрывшуюся в бурьяне, но их это мало смутило. Кому нужен человек, который оказался не нужным никому?
А заяц, нервно теребя в лапах на этот раз самого обычного вида стебелёк, с тоской наблюдал за тем, как могилу Семёновны равняют с землёй. Кинув на неё прощальный взгляд, он скрылся в густых зарослях шиповника. Закачавшиеся листья на тронутых им колючих ветках разноцветными фонариками упали на мёрзлую землю.
Банник
Какой же то деревенский двор, если нет в нем бани? Настоящей русской, из пахучей сосны, с парилкой да комнатой, в которой хорошо пить малиновый чай, а то и что покрепче? Особенно, если двор тот выходит к тихой речной заводи – от забора до нее шагов тридцать вниз по холму, а если бегом да вприпрыжку, то и вовсе не больше десятка. Смотрел на свое хозяйство дед Матвей, да все прикидывал – то ли баньку поставить на место отжившего свой век кособокого сарая, то ли освободить под нее место от яблонь, болевших уже третью весну.
– Агафья!, – позвал Матвей, обмерявший периметр сарая. – Агафья, гляди-ка!
– Чего тебе? – в окне веранды показалась его жена, вытирая полотенцем, свисающим с плеча, тарелку.
– Ну чего, где баню ставить-то будем? Сарай как хочешь, но убирать надо – совсем худой. А яблони-то того, жалко, – дед махнул в их сторону рукой. – Да и места там маловато будет.
– Раз маловато да жалко, то чего думать, – протянула Агафья, звякнув тарелкой. – Только гляди, чтобы весь двор не перевернули – ни сараем ни баней! А то знаю я, приедут, тракторами тут все перепашут, грязюку разведут во дворе, укладывай ее заново кирпичами!
– Ну, сарай мы с мужиками уберем – его только тронь, развалится. А вот баню как строить… – почесал дед голову, – Придумаем!
Дед Матвей не привык откладывать дела в «долгий ящик» и на той же неделе озаботился сносом сарая. Мужиком он был рукастым – когда-то и этот сарай, и собачью конуру, и дворовый туалет, и веранду к дому сам по досточкам сложил. До бани руки все не доходили , но мечтой она была его давней. А тут сын обьявился, говорит, «так, батя, да так, привезу тебе брусы – будем баню ставить". Договорено было к началу осени ее и справить.