– Не знаю, – сказал Алексей. – Вряд ли, с чего вдруг? Скорее, она просто тупая. Или невнимательная. Недотягивает до главбуха. Зато сразу все не потратишь. Представляешь, потом кааак придет тебе большая сумма!..
– Мне надо сейчас! «Потом» может вообще не наступить!
– В смысле?
– Ай, – отмахнулся Данила. – А Егорову плевать, что ли, на своих сотрудников?
– Есть немного. Пока сам не зашевелишься, он не шелохнется.
В кабинете руководителя Данила аккуратно обозначил свое негодование.
– Может, мне написать жалобу в трудовую инспекцию? – спросил он.
Семен Аркадьевич засмеялся, но тут же посерьезнел.
– Не надо, зачем же так, – сказал он. – Я поговорю с ней.
– Ведь там не шестьсот рублей, а шесть целых тысяч! Понимаете?
– Да, конечно, понимаю. Все будет хорошо. Я проконтролирую.
Спустя месяц задолженность, наконец, вернули, но за это время Даниле, впервые за несколько лет испытавшего нужду, пришлось взять взаймы, за что он возненавидел Анастасию Григорьевну еще больше, чем толстозадую Екатерину.
В общем и целом, атмосфера в «Риме» была далека от идеальной. Сотрудники, как правило, кучковались по три-четыре-пять человек, причем принадлежность к отделу или половой признак при объединении значения не имели. Обычно это происходило на фоне личной неприязни к кому-нибудь, реже в противовес группе инакомыслящих, но иногда против тех, кто добросовестно относился к своим обязанностям. Даниле странно было узнать, как некоторые «надулись» на него за выполнение им приказа генерального директора заблокировать на всех компьютерах социальные сети. Другие нахмурились на одного штатного водителя, когда тот решительно отказался сворачивать с маршрута по каким-то там их частным просьбам из-за введенной с нового квартала строгой отчетности за топливом и установки в ГАЗель тахографа; похоже, торговлю автозапчастями «налево» пришлось прекратить. Иногда кучки тасовались, как карты в колоде, в том числе из-за бытовых ссор. Не то чтобы постоянно происходили какие-нибудь коллизии, но всякие сплетни, дрязги, интриги и наговоры время от времени всплывали, как дохлая рыба в мутной воде подозрительного водоема. И при всем этом процветало лицемерие.
Данила не удивился происходящим в «Риме», сталкивался с подобным раньше, имел разный опыт участия в конфликтах малых групп и испытывал от них внутреннюю тяжесть, особенно когда начинался моббинг – выживание человека с работы коллективом или начальством. Все это напоминало некий детский сад для взрослых, потому как такие патологические отношения между людьми, еще и с высшим образованием, выглядели, мягко говоря, неразумными. Данила «присоединился» к тем, кто ни в какие союзы не вступал, то есть придерживался одинокой позиции: пришел, отработал, ушел, и гори оно все в аду, лишь бы вовремя платили. Таким был, например, Виталий Анатольевич, что, несомненно, вызывало к нему уважение, в отличие от Алексея, который старался быть везде своим парнем, но именно поэтому подозревался некоторыми в шпионаже. Данила давно понял, что попасть в идеальный коллектив можно только в небольшой фирме, и то, если повезет.