Она вернулась обратно к калитке. Приблизилась к Андрею.
– Я хотел сказать, Диана, что вы… Что я провел прекрасный вечер с вами.
– Вы мне тоже понравились, Андрей, – просто ответила она.
– И я бы с радостью…
– Я тоже, – усмехнулась она.
– …Увиделись бы со мной снова?
– Ну да. Вы же это имели в виду? – Диана рассмеялась.
– Конечно.
Андрей протянул руку сквозь прутья решетки и потрогал мех ее полушубка.
– А вас Диана зовут или все-таки Дина?
– Мама назвала Дианой. Но когда сердится, зовет Динкой. – Улыбка ее была нежной и радостной, глаза светились.
Однако калитку она не открыла, а Андрей не попросил.
Она только положила свою руку в перчатке поверх его. Андрей взял ее ладонь и, протащив меж прутьев, поднес к своим губам.
Они так стояли некоторое время, глядя друг на друга сияющими глазами.
Потом Диана деликатно высвободила руку.
– Мне завтра рано вставать. Спокойной ночи, Андрей.
Она повернулась и пошла к своему подъезду, не оборачиваясь. А он смотрел ей вслед и думал: когда же они встретятся в следующий раз? Он не спросил, и она ничего не сказала…
Такого с ним давно не было. Или вообще никогда. Чувство медленно тающей в груди льдинки. Холодной и одновременно обжигающей, как глоток ледяной водки.
Домой не хотелось. И чтобы этот день заканчивался, не хотелось. Продлить его, отметить, отпраздновать.
Он позвонил Кольке.
– Не спишь?
– Когда это я ложился в детское время?
– Я подъеду?
– Что-то случилось?
– Ничего такого. Просто…
– Ага. Ну давай, подъезжай, раз «просто».
Слышно было, как Колька усмехнулся.
– Никак влюбился, наш солнечный мальчик, – произнес он, впуская Саблина в квартиру.
Коля иногда так называл его, по старой памяти. В детстве они жили в одном дворе и учились в одной школе, отчего у них имелось множество общих воспоминаний.
– Я? С чего ты взял?
– Да у тебя голос звенит. И морда сияет, как начищенный ботинок. Да и что еще могло тебя заставить так срочно примчаться ко мне?
– Мало ли… – неопределенно пожал плечами Саблин, несколько раздосадованный Колькиными догадками.
– Я и говорю: влюбился, – заржал друг. – Проходи. Тебе наливки или водки?
– Коньяку лучше. Если есть.
– Так твой и есть.
Саблин специально привозил к Кольке коньяк для себя, на случай дружеских посиделок, – тот его не любил и не покупал, предпочитал водку.
– Ну что, я прав? Колись!