Он посмотрел на меня потемневшим взглядом и направился из комнаты. Сердце сжалось.
– Макс! – вырвалось у меня.
Он остановился.
– Что?
– Она правда считает меня талантом?
– Я тоже.
– Но ведь ты, а я никогда…
– Я видел твои пробы, Катрин только что мне их показывала. Хвалила.
Я почувствовала себя идиоткой, покраснела и пожала плечом.
– Правда? Но я же не умею, я просто расслабилась и думала, что меня выгонят к вечеру за несоответствие.
– Не выгнали. Пригласили пожить в дом к продюсеру, может без расшаркиваний, однако приняли в команду, а ты решила выгнаться сама?
– Нет, – замялась я, – прости. Столько совпадений, всё очень быстро и странно.
– Что странно?
– Всё, что происходит. Кажется, я была не готова. – Я стянула носок с канделябра, не зная, куда его приткнуть.
– Жизнь – вообще странная штука, сложно поддающаяся объяснениям, не замечала? Знаешь, когда я приехал на кастинг из Твери и был три тысячи трёхсот сорок пятым, я так легко не сдался. Мне было семнадцать, в кармане пара штук, и одни кроссовки с джинсами на все времена. Но я спел и сказал: «Возьмите меня, вы не пожалеете».
– И они?
– Посмотрели внимательнее и взяли.
– Сам не жалеешь об этом?
– Ты серьёзно? Нет, конечно. Я пахал, пашу и буду пахать, чтобы добиться того, чего хочу. Моя работа – это мой кайф.
– Но ты уже выиграл международный конкурс.
– Это только первый прыжок с трамплина. Приземлиться я планирую в Голливуде и с Грэмми в руках.
– Ого…
– А Катрин Беттарид – вторая, кто поверил в меня после учителя по аккордеону в музыкальной школе. Она ни капли не ангел, местами стерва и тиран, но она гений продюсирования. Она слышит музыку, видит людей, ловит тренды и не успокаивается на этом. Ей нужно больше! Значит, болота не будет! К тому же Катрин независима, умна и до неприличия богата. Мне повезло, что её занесло на родину предков именно на тот самый конкурс. Совпадение? Судьба? Какая на хрен разница? Я решил не выбрасывать свой шанс, как мусор, а ты… Уговаривать не буду.
Он стоял у двери с явным разочарованием на лице, не выпуская из пальцев вычурную ручку двери. Ощущение, что сейчас он выйдет, и я не увижу его больше и не почувствую, вдруг окрасилось страхом, гордость отступила на второй план.
– Жаль, – выдохнула я, замирая, – что не будешь. Всегда хотелось, чтобы меня поуговаривали.