Упс, я сморозила глупость, судя по громкому смеху.
– Ничего, разберёшься! Ты с Востока? Ручаюсь, что хоть немного, но азиатка, врубишь что-нибудь своё? – подмигнул мне Энди.
– Не так сразу, не нападай, Энди! – одёрнула весьма по-командирски на первый взгляд сказочно-безобидная Арина. – Катрин сказала: дайте Дамире освоиться.
Но ребята смотрели, и я преодолела смущение, не желая падать в грязь лицом:
– Да ладно, я покажу. Без музыки?
Танцоры расступились. Лола ткнула в ноутбук, и из громадных колонок полилась незнакомая песня. Впрочем, ритма мне было достаточно. Я вышла в центр, подняла медленно руки, повела одним бедром, другим. И выдала всё, чему научилась на танцах живота в кружке в школе, добавив движения, которые в Бухаре чуть ли не каждая вторая девушка танцует на праздниках. Тело ошалело от резкой необходимости шевелиться рано утром, но послушалось. Мелкая вибрация по животу под звук металлических тарелочек в бубне из динамика, изгиб спины до максимума, сделала волну плечами, а затем выпрямилась и пошла кружиться, высоко поднимая то одну руку в арабеске, то другую.
Остановилась в изгибе и увидела натыканные по углам камеры. Да тут, как в «Доме 2»! Надеюсь, они не включены, а мои танцы были не очень смешны для профессионалов…
Но танцоры захлопали и Арина тоже. Лёд был расколот, началась новая жизнь.
Гуттаперчивый Димас постоянно находился в движении, словно не мог прожить ни секунды без намёка на танцевальное па. Он, кстати, отвечал за хореографию.
– Разминку повторяй за нами, детка. Потом хоряга, она не сложная. Ты не дерево, сообразишь. Раз-два-три. Шаг по паркету вперёд. Сбиваешься? Твоя проблема. Слушай ритм. Рука об руку, как удар и захват, прыжок и приземление, крутани попой. А теперь изобрази движением злость. Страсть. Радость. Танцуй-танцуй-танцуй! До семи потов.
Ребята танцевали запойно, как лучшие из Тодеса, а я на их фоне напоминала то синий чулок, то пьяную подружку в клубе, которая решила, что всё можно. В общем, смехота, а им почему-то нравилось.
– Да, детка, да! Давай сюда всю свою грязь! – радовался Димас.
К моему удивлению, через час выяснилось, что у всех тут были вторые египетские имена, как у Ромы-Тутанхамона. Энди называли Гором, Джесс – Исидой, Лолу – Бастет, а Димас слегка по-гейски надувал губы: «Я – Осирис, детка!» Народ вживался в роли.