– Понимаешь, для нее это очередная смерть пожилого человека. Ей все равно, у нее в голосе даже сочувствия никакого не было! Она просто сообщила о том, о чем была обязана сообщить, вот и все.
– Инна, если медики будут переживать из-за каждой смерти, они не смогут работать, у них вырабатывается нечувствительность к таким вещам, это просто защитная реакция психики. То же происходит и с полицейскими, и с пожарными, и со всеми, кто по долгу службы вынужден постоянно сталкиваться с чужим горем. – Федор говорил и говорил, понимая, что надолго его красноречия не хватит, и как тогда успокаивать девушку? Как только он замолчал, Инна подняла на него глаза:
– Ведь маме стало лучше, у нее и давление было нормальным, когда я уходила. – Девушка вглядывалась в лицо Федора, словно надеялась, тот сейчас улыбнется и скажет, все нормально, это просто страшный сон, но тот молчал. Потом вдруг резко встал и неприятным, металлическим голосом проговорил:
– Все, хватит, оттого, что ты будешь плакать и причитать, ничего не изменится, никого уже не вернешь, сейчас ты дашь мне номер телефона твоей свекрови, я ей позвоню и, если она еще не приехала, договорюсь о том, как ее встретить. Потом мы поедем в полицию, там нас ждут.
В конце дня и Инна, и ее свекровь, обессилевшие от слез и разговоров в полиции, ушли наверх, в гостевую спальню. Сперва они порывались отправиться в свой дом, но Олег Петрович категорически запретил им делать это, мотивируя свой запрет тем, что дом опечатан. На самом деле вполне можно было договориться, чтобы печать сняли, но он справедливо опасался, как бы женщины не наткнулись на пятна крови и прочие следы произошедшего несчастья. Он понимал, двум несчастным, разом потерявшим всех близких, необходима поддержка, необходимо, чтобы ими кто-то руководил пока они не возьмут себя в руки.
– Что будем делать, отец?
– А давай Стаса подключим и Кузовлева, я попрошу узнать по своим каналам все возможное. Конечно, ничего мы сами не сможем раскрыть, но, быть может, удастся хоть чем-то помочь. Уж очень соседку жаль, и насколько я знаю ее родителей, они очень приличные люди. Сомневаюсь я, что у них были враги, готовые пойти на убийство. Не любить их, конечно, могли, но не настолько.
– Давай попробуем, я с ним сейчас поговорю, он на крыльце сидит и, похоже, уже решил заняться самостоятельным расследованием.