Избранное. Стихи - страница 4

Шрифт
Интервал
белоснежные облака…

Родословная

Моё родовое древо
                    стране не давало поэтов.
Оно рождало Отечеству
                        пахарей и солдат.
Моё родовое древо
                     ломали военные ветры.
И молодые ветви
                    калечил свинцовый град.
Моё родовое древо
                       мозолистыми корнями
апрельскую сдобную землю
                     в потный сжимало кулак.
Мужала страна и крепла.
                       И первыми трудоднями
её поднимал из пепла
                 дед – безземельный батрак.
Моё родовое древо —
                       мама мёрзнет в окопчике.
Пожары на пол-России,
                             на всю Россию война.
Моё родовое древо —
                           отец деревенским хлопчиком
роняет в голодную землю
                                 бесценные семена.
Моё родовое древо…
                         Россия шумит лесами…
Сколько их, лиц и судеб?
                                  Сколько им дум и лет?
Мне бы тревожить землю
                                вашими голосами.
Я тоже солдат и пахарь,
                              поэтому и поэт.

(Из книги «Душа подобна камертону», 1997 г)

«Гомон и грохот прошли по земле…»

Гомон и грохот прошли по земле:
рушили церковь в русском селе.
Предали Бога и вот наказанье —
стонут охрипшие колокола.
…Где-то в бескрайних полях под Рязанью
церковь, как белая лебедь, плыла.
К ней православные люди спешили,
чтобы покаяться в том, что грешили.
Господу там возносилась хвала.
Только напрасно её возводили,
глину месили и камни мостили,
коль со времён разоренья Батыем
в душах людских не убавилось зла.
Не отыскать на Руси виноватых.
Веру забыли – настала расплата:
брат озверевший выходит на брата,
в душах заблудших – бурьян да зола…

(Из книги «Душа подобна камертону», 1997 г)

Эшелон

1
Шёл эшелон. Сияла медь
оркестров, пуговиц натёртых.
Кричали барышни: «На подвиг!»
Шептали матери: «На смерть…»
Шёл эшелон в грядущий бой,
собой командовать не вправе.
Попы учили: «К вечной славе!»
Но получалось – на убой…
И было страшно то, что зря
везли на смерть такую силу.
Бубнил оратор: «За Россию!»
Но выходило – за царя…
Шёл эшелон, от стужи лют,
туда, где фронт дымами дышит.
Об этом книги не напишут,
об этом песни не споют.
Картечью яростно паля,
грядёт кровавая эпоха…
Как велика ты и убога,
многострадальная земля!
Следующая страница