На ней были одеты грубые холщёвые штаны, предположительно серого цвета (как-никак ночь же на дворе!), а на ногах были лёгкие кожаные полусапожки. «Мать моя женщина! – в сердцах воскликнула девочка. – Как же это так? Откуда?» Катя изучила себя внимательнее: из прочей одежды на ней был из того же материала, что и штаны, балахон с капюшоном, застёгнутый наверху на три пуговицы-петельки и в талии перетянутый кожаным поясом. Но это были ещё не все из неожиданных открытий: руки у девочки сейчас были больше прежних, да и сама она стала как-то покрупнее… Нет, не полнее, а выше. И не просто выше, а, похоже, – старше! «Вот это новость!!! Сколько же времени прошло?»
«Что-то у меня и аппетит пропал».
«Как же так: неужели я уже постарела и стала бабушкой?» – пронеслось в Катиной голове. «А монетки в сумке – вроде как пенсия, – усмехнулась своим невесёлым мыслям… девочка. – Ну хоть ВПР3 писать не пришлось!»
Желудок опять требовательно заурчал. «Война войной, а обед – по расписанию, – удивилась своим странным мыслям Екатерина. – Что за выражение такое незнакомое?» «Картошечка! – потянулась было девочка к предмету своего внезапного возжелания, но одёрнула сама себя. – Руки мыл?» Подумав, что что-то странное творится у неё в голове, Катя отправилась к речке. Речка была достаточно широкой, а берега – крутыми, чтобы желание помыть руки само собой спасовало перед чувством самосохранения. Катя вернулась назад, на место своего появления здесь, уселась прямо на голую землю. Поплевала на ладони и, растерев их друг о дружку, да вытерев «бедняжек» о края балахона, приступила к трапезе. Слопала все картофелины, посыпая их солью, открыла фляжку и без задней мысли сделала один глубокий глоток… Горло и нёбо обожгло, дыхание перехватило, в носу защипало, а из глаз хлынули слезы. Катя закашлялась: «Кх-кх-кхххх-ххх-х-х. Кх-кх! Кх… Что это за… кх-кх… мерзкая, ядрёная дрянь!» Горло всё ещё саднило, из глаз текли слёзы, а в голове стало так легко-легко, мир вокруг поплыл и закружился. «Ик!» – сказал Катин желудок. И подтвердил это снова и снова: «Ик! Ик!» «Запить! Воды!» – сообразила девочка и на автомате хлебнула из фляжки снова… «Ик!» – и снова. Тело было лёгким-лёгким, совсем чужим, где-то там – за туманом; голова кружилась, а веки стали тяжёлыми и неподъёмными. Мир поплыл…