Неспокойным было утро в гареме. Начальнику гарема доложили, что пропала одна новая наложница из тех, кто были подарены Фархидским ханом. Визирь, вставший раньше обычного, ждал у себя начальника охраны с докладом. Но ещё раньше к нему пришёл его слуга Ахмед и сообщил, что Гюзель, возможно, сейчас в караван-сарае, а принц Шахрир у себя в клетке.
– Так, так, – вслух проговаривал визирь. – Он думает, что вне подозрений. Но девчонка расскажет под плетью то, что мы ей скажем. Нужно только правильно указать на её след.
Когда начальник охраны докладывал о пропаже невольницы, визирь выказывал лицом и жестами огромное удивление и негодование. Он приказал не только обыскать весь гарем, включая «золотую клетку», но и город, не забыв караван-сарай (» В первую очередь!»).
Весь город был поднят и обыскан: все закутки, амбары, сараи, дворцы и палаты, особенно караван-сарай. Задержали купцов и паломников, обыскали тщательно всю поклажу, даже припасы с едой для людей и кормом для животных. Но ничего не нашли. Да, в общем-то, толком и не знали, что ищут. Девушку? Но как она выглядит? Неизвестных девушек нигде не было. Привели несколько нищенок, но вид их и возраст вызвали брезгливость на лице визиря. Гюзель пропал и след. Правда, никто не обратил внимания на то, что этой ночью пропали ещё двое: старый дервиш и его ишак…
«Вот ведь всё идёт не так, как должно быть на самом деле. Я должен был случайно поймать принца с наложницей. Я должен был изображать высшую степень удивления, смущения и, как бы вынуждено, заточить преступников в зиндан. А что же произошло? Главная улика, эта глупая Гюзель, исчезла. Принц ни при чём. Хотя есть одна улика – обгорелый браслет, который нашли в комнате принца среди какого-то пепла и сажи. Видно, у него хватило ума сжечь её одежду. Но вот браслет… Он может ещё послужить мне. Сегодня в личной записке эмиру я упомяну о нём, как бы невзначай. А там будь, что будет. Может мне повезёт, и у нашего господина разыграется желчь… Нужно сходить на кухню и узнать, какие блюда там готовят. Поострее и погорячее – это как раз то, что нужно в преклонном возрасте для наших врагов», – приблизительно так думал рассудительный и многозаботливый визирь.
«Как стремительно меняется мой мир», – думал Ашур, стоя у окна своей «золотой клетки».