Полотна и интуиции. Поэзия XXI века - страница 12

Шрифт
Интервал
нет,
И лишь фигура одинокая
     скорбящая поверх веков осталась.
Прольются синевою слезы,
     звезды, осени и весны,
Но грань металла всех
     забвенных сроков избежит.
Земля и солнце скорее
     поменяются орбитами и осью,
Но не изменится вовеки ни чистота,
     ни бездонность святой любви.

«И Космос сдался под рукой…»

И Космос сдался под рукой
     художницы смиренно,
И в раковину скани и эмали
     блаженно-ало пал;
Он не пленен – он просто
     очарован: он по веленью
Художницы улегся весь в искусную
     бездонность металла.
И сонно-тайно Космос
     замерцал в руке надежной,
И согласился быть ручным,
     покладистым и очевидным.
Не согласился лишь растратить
     свою божественную форму!
Каков он – Космос у Манабы:
     вечерний, вечный, зимний?

«О, сколько в них не месяцев…»

О, сколько в них не месяцев
     и дней – слоев летящих —
В Весне и Осени, в Зиме и Лете,
     и в Вечности – Манабы?
И сладко месяцы сквозь серебро,
     коралл, скань, зернь тают,
И коль сопротивляются руке
     кубачинского Мастера,
          то – слабо.
То бирюзой нежданной, то сизым
     жемчугом блеснут и сникнут,
То янтарями августа блаженного
     в колье изысканном уснут.
И песню гор Дагестана, гор
     Кавказа серебряно и тихо,
В мгновеньях и столетьях
     растворяясь, обессилено споют.

«Желаний древо то не жизни…»

Желаний древо то не жизни
     жадной и ветвистой древо,
Но в каждой ветке жизнь
     неугомонная струится и бежит.
Покуда есть желанья, бежит
     по жилам жизни млеко,
А на поверхности желаний
     янтарь, коралл, бирюза горит.
Покуда есть у женщины
     неисполнимые и тайные желанья,
Ваяет древо жизни сканью,
     зернью, эмалью и резцом – душой.
Покуда есть в душе творения
     желанье, к бездвижности не тянет,
И не приемлем ей благостно-рутинный,
     тоскливый и тупой покой.

«Ее сосуды, что не знают…»

Ее сосуды, что не знают
     пустоты – одно пространство —
Мерцают и блистают, но не
     дерзят и пусто не толпятся.
В них, сокровенных, не пустота,
     но жизнь струится странно:
Они как будто сами – земли
     и космоса – бесценный атом.
Заздравной песнью рог на
     торжестве божественно прольется.
А виночерпий возгордится не вином,
     а черпаком блаженной красоты.
И тамада, заздравну чашу осушив,
     диво-рогам счастливо засмеется.
Ее сосуды торжество металла и таланта,
     и мастерства, и – Божьей простоты.
Следующая страница