– С приездом! – радушно поздоровалась она и пригласила в дом.
С виду небольшой особнячок оказался довольно просторным. Гостям предложили три комнаты на втором этаже. На первом размещалась столовая, кухня, жильё хозяев и кухарки. Место понравилось.
– Лучшее – враг хорошего, – пошутил Иннокентий Иванович, – остаёмся. Казаки занесли багаж. Подпоручик, убедившись, что его помощь больше не нужна, вежливо откланялся.
– Отобедать не желаете? – После надоевшей пищи вагона-ресторана предложение хозяйки отобедать по-домашнему было встречено гостями с воодушевлением.
Кухарка расстаралась, и квартиранты, довольные сытным обедом, разбрелись по комнатам. Старший Лопатин решил прилечь с дороги, а Вань засобирался посетить Миллионку – так в простонародье прозвали одну из достопримечательностей Владивостока, где ещё со времён строительства города стихийно возник китайский квартал. Там располагалось невероятное количество китайских магазинчиков, мелких лавок, парикмахерских и бань… Когда-то один из перенаселённых домов на Семёновской улице получил прозвище «Миллионный двор». Это ироничное название прижилось, и со временем весь квартал стал называться Миллионкой.
Вань соскучился по родной атмосфере, царившей в китайском квартале: она напоминала ему о Китае и давно покинутом доме. Кроме того, он надеялся встретить знакомых, поговорить с земляками, послушать последние новости из Поднебесной. Андрей вызвался сопровождать его и, сменив форменный мундир на гражданский костюм, присоединился к учителю.
Экипаж неторопливо катил по мощённой камнем мостовой, и Андрей, с наслаждением откинувшись на мягком сидении, рассматривал проплывающий мимо город…
В глазах пестрело от множества вывесок: массажисты, бани, аптеки, банки; продажа велосипедов, колбас, пряников, пирожных, корсетов, унитазов, роялей; всевозможные классы – танцевальные, гимнастические, фехтовальные. Близ пролетарских слободок гуляли мастеровые парни. Приладив к картузам букетики полевых цветов, они азартно «рвали меха» тальянкам. На углу элегантные инженеры-путейцы ловко подсаживали в коляски хохочущих дам.
И куда ни глянь, всюду – матросы, матросы, матросы… Эти ходили косяками, грызли семечки и оценивающе постреливали глазами в сторону выдающихся форм господских кухарок и расфуфыренных горничных.