– Мы уж думали, ты нас кинул, – Сантьяго изобразил наигранное страдание.
– Ребята, да за кого вы меня принимаете? – смеюсь я. – Разве может что-то быть важнее нашей дружбы?
Мимо нас прошла девушка. Ну, та самая новенькая с непонятными волосами. Она держалась очень отрешенно ото всех остальных и смотрела на всех людишек поверх своих очков, ни на ком в отдельности не фокусируя свой взгляд. Одета она была, прямо скажем, безвкусно: строгая юбка ниже щиколоток и сильно растянутый свитер грязно-серого оттенка. К груди она прижимала толстенную книгу. Как я выяснил позже – атлас насекомых. Лица парней сразу померкли, они сделали вид, будто не увидели ее. Я заметил это.
– Кто это? – спрашиваю.
– Ты не знаешь о Джессике Хилл? – Сантьяго приложил руку ко лбу в своей страдальческой манере, но на этот раз без всякого притворства.
– У-у-у, чувак, это чума! – протянул Джетт. – Джессика ебнутая на голову. Ни разу не видел человека, которого бы так накрывало с энтомологии.
– С энто-что? – как искренне не понимающий человек, я обязан был спросить.
– Наука, занимающаяся изучением насекомых, – пояснил Сантьяго.
– В точку, чувак, – подтвердил Джетт. – У нее там какой-то фетиш на бабочек. Я думаю, что она наверняка посещает какую-то секту, где ей втирают всякую дичь про мотыльков и прочих мерзких летающих тварей.
Мы не заметили, как к нам подошел младший брат Джетта – Кевин. Этот парнишка как-то не вписался в нашу компанию, несмотря на совсем небольшую разницу в возрасте, но хотел быть таким же крутым, как «большие ребята», как он нас всегда называл, поэтому предпочитал всегда ошиваться где-то неподалёку. Он уже несколько минут стоял и слушал наш разговор, а, когда заметил Джессику, с присвистом произнёс:
– Ух, я бы её напялил.
– Пипирка у тебя ещё не выросла, – заржал Джетт. – Уж кому, как не мне, об этом знать, братишка.
– Но эта ваша Джессика – просто огонь.
– Ты что, серьезно? – Сантьяго с сомнением покосился на Кевина, а потом на Джетта. – Он что, серьезно?
– Да он придурок, у него на роже написано. Да, брателло?
– Хватит гнать. Что я такого сказал? Ты же так можешь про своих телочек говорить. Почему мне нельзя?
– Потому что мои телочки нормальные, а не ебнутые на всю голову. Какая нормальная чувиха будет пришивать дохлых бабочек к своей кофте и носиться под Раммштайн по школе, а? С ней, кроме как о бабочках, даже и поговорить-то не о чем.