– У меня до вас дело, рэб красный командир, – вкрадчиво сказал старик. – Войдемте в магазин.
У самого входа в теремок старик остановился.
– Вы ведь еврей, ну конечно, – сказал старик и покачал головой. – Чтоб она пропала, эта война… Милости прошу. Меня зовут Гедали, к вашему сведению.
– Кирилл, – сказал Иуда Гросман. – Лютов.
– Гедали, – повторил старик, – так назвали меня родители, да будет благословенна память о них. Но здесь, на базаре, все зовут меня Шепселе. Шепселе так Шепселе. Вопрос: почему? Потому что так интереснее. А что мне от этого убудет? Ответ: ничего. У евреев так положено: тебя зовут, предположим, Рувим, а ты откликаешься, допустим, на Алешу… Это же интересно! И я вам заявляю, и не вздумайте сказать мне «нет»: вас тоже не всегда зовут Кирилл Лютый, будьте уверены.
– Допустим… – сказал Иуда и наморщил лоб под буденовским шлемом. Бегущая речь Гедали приятно обтекала его, было в ней что-то потаенно-родное, запретно-стыдное. – Иногда меня зовут Иудой, чтоб вам было ясно.
– «Ясно» помножим на «неясно», вычетем «почему» и получим ответ, – удовлетворенно пробормотал Гедали. – Ну войдите уже, что вы тут стоите, как башня Вавилонская!
Иуда послушно переступил порог теремка. Он ожидал почему-то увидеть коричную корицу, турецкие вяленые фиги и мешки с персидским рисом, но ничего этого не оказалось в полутьме комнатушки. Прямо против входа громоздились начищенные до блеска рыцарские доспехи, составленные из частей, как членистоногое существо, против них помещалось чучело медведя на дыбках, с медным подносом в лапах. Под окном стоял рогатый корабельный штурвал, над оконным проемом ветвились раскидистые оленьи рога. С потолка свешивалась на кандальных цепях высушенная туша акулы с неприятными стеклянными глазками.
– Это все – ваше? – огорошенно спросил Иуда. – Так, значит, вы богач и волшебник?
– Ну да, – со вздохом согласился Гедали. – Если Богу Авраама, Ицхака и Иакова требуются богачи и волшебники, то почему бы ему не указать на меня своей тросточкой? Но взгляните сюда… – И Гедали указал, куда глядеть.
На стене, на медных гвоздях, развешены были котелки, подвенечные шляпки с вуалью, канотье, панамы, береты, фуражки и кепки, шапокляки и цилиндры. Еврейских ермолок и штреймлов тут не было и в помине.
– Ну как? – спросил Гедали, примеривая цилиндр. – Нравится? А это? – он снял с гвоздя и протянул Иуде бандитскую кепку. – Вы можете примерить… А это дайте мне, я подержу. – Он стянул с головы Иуды кавалерийский буденовский шлем с острой тульей и со звездой и с любопытством заглянул внутрь.