Марк сидит за столом и что-то печатает в ноутбуке. Услышав меня, хмурится и кивает на стул:
– Проходи и присаживайся.
Надо же, в этот раз даже присесть предложил. Это хороший знак или плохой?
Сажусь напротив. Украдкой рассматриваю стол и снова вижу распечатки моей рукописи. Значит, плохой.
– Как продвигается редактура твоей книги? – после этого вопроса Марк подвигает распечатки к себе и начинает постукивать по ним пальцами.
– Э-э-э… продвигается, да, – этот вопрос застал меня врасплох, поэтому приходится врать.
– Хорошо. Перешли мне сейчас то, что уже исправила.
– А-а-а… но… – я теряюсь еще сильнее, – дело в том, что я больше не работаю в Гугл-доке. Теперь у меня всё дома и… если честно, я пока мало что исправила.
– Значит, пришли вечером.
– Но я…
– София. Я жду от тебя текст. Сегодня вечером, – сухо чеканит он. – Всё, свободна.
В одном фильме я слышала, что политики советуют: «Если не имеешь власти – тяни время». Именно так и хотела поступить с Майером – тянуть время целый месяц, но не вышло. Мне нечего ему присылать, поэтому сейчас придется сказать то, что сегодня я говорить не собиралась. Только как это сложно! Я вздыхаю и рассматриваю родинки на своих коленях.
– София! – Марк стучит по бумагам еще громче. – Повторяю: ты свободна.
Я поднимаю голову, смотрю на него в упор и еле слышно произношу:
– Но вам ведь всё равно не понравится. Никакие исправления вас не устроят.
Майер изображает удивление. А может, и впрямь удивлен, что я начала с ним спорить.
– Почему?
– Потому что вы ненавидите любовные романы.
– Хм… ты действительно не понимаешь, в чем главная проблема, София?
Я-то понимаю, Марк. Главная проблема в том, что ты – самый ужасный человек на свете. Но сказать тебе это в лицо я, к сожалению, пока не могу.
– Дело не в том, что ты пишешь, – продолжает он. – А в том, как ты пишешь. Я подозреваю, что у тебя врожденный иммунитет к русскому языку, и ты зря занимаешь своё место, но всё-таки дал шанс доказать, что это не так. А пока – сплошное разочарование, – он берет из стопки верхние листы. – К примеру, первая глава. «Она фыркает», «по телу пробегает табун огненных мурашек». Слово «фыркает» повторяется в главе пять раз. «Табун» – два раза. Это что вообще такое – зарисовки из жизни лошадей? Или вторая глава: «Он захватывает мои губы своими…». Это что – фронтовая сводка?