И снова все министры кроме министра культуры ехидно улыбаются и кивают.
– И хотя окончательное решение вопроса было умышленно затянуто, нам удалось в кратчайший срок подобрать уникальных специалистов в области космических исследований, свободно владеющих английским языком, коммуникабельных и некурящих, то есть, мы выполнили все условия американской стороны. Тестирование нашего экипажа американцы провести не успевают из-за дефицита времени, компетенция каждого космонавта подтвердится в ходе полета. В этом плане американцы нам полностью доверяют. Остается небольшая формальность: утвердить кандидатуры тайным голосованием. Кто – за?
Камеры зажужжали, вспышки засверкали, министры на кнопки жмут, на табло результаты появляются. А Премьер на табло и не оборачивается, в свой настольный компьютер заглядывает и опять морщится:
– А что, министр культуры воздерживается или против, может быть?
Журналисты и камеры побросать не успели, закряхтел министр культуры, заворочался.
– Министр культуры всегда "за", бугор, сам знаешь…
И окровавленную руку с пола тянет.
Короче, подходит к концу заседание.
Премьер с прессой тепло попрощался: извините, мол, регламент, господа. Крапчатые влетели, прессу на пендалях в коридор вынесли.
Премьер нас обошел. С профессором по марсологии пошептался, культурному профессору отеческого подзатыльника дал за то, что он все заседание дергался, а мне в руку маленький приборчик сунул величиной со спичечный коробок.
– Это, – говорит, – последнее достижение нашей промышленности. Других достижений уже не будет. В инструкции все сказано, профессор.
Потом ко Второму Фельдмаршалу обращается, но совсем без отеческой теплоты:
– На аэродром, живо! И если они через полчаса не будут в воздухе – ответишь! Не головой, а сам знаешь чем. Всему Совету Министров и ответишь.