Новомодная музыкальная система молчала, и не выдавала никаких ритмов. Люстра, которой перевалило за полвека поигрывала начищенным хрусталём под белоснежным потолком. Два мягким пластилиновых кресла цветом в тон обоев, принимающие любую форму тусовались у стены под картиной с несколькими десятками фотографий в однотипных рамках. На них были изображены самые разные моменты жизни Александра Сокольского, в основном начиная со студенческих лет. На противоположной стене от стены воспоминаний расположилась дорогая мебельная стенка, придающая интерьеру комнаты коктейль эпох, дополняя современным старое и разбавляя ценность предметов ушедших десятилетий новым стилем.
– Неа, ты не упоминал того, о чём не следует говорить. А Макса разве тогда не было с вами? – спросила вслух Кристина, вернув на место выбившегося из-под чёрного топика золотого ягуара, висевшего на цепочке, и ощутила то, что все капилляры и сосуды в головном мозгу её любимого работают в натяжном режиме, давая болевой эффект на процессор из сети нейронов.
– Нет, тогда он в легендарной тусовке не участвовал, типа болел. Хотя после неё мы болели ещё хуже! – усмехнувшись, вяло заключил Сокольский, вспоминая веселую пятницу и большую шумную компанию в окружении многочисленных юных особ женского пола, когда они ещё были холостяками. Ощущая, как усиленно пульсирует кровь в венах и капиллярах, выстрачивая, словно перфоратор дырку в мозгу, юноша положил руку на ногу Кристине. Откинув голову на подушку, почуяв ещё большую сухость во рту, юноша спросил вслух, – какой расклад на день?
– Ты выглядишь как распаренное полотенчико, какой тебе расклад, – усмехнулась юная брюнетка, погладив руку любимого. Тот не вставал с бежевой простыни, лишь откинув тонкое однотонное покрывало.
Рядом с кроватью, на квадратной тумбочке из тёмного дерева на золотистой тряпичной расшивной салфетке стоял бокал воды, наполненный под завязку. Рядом с ним лежал разряженный коммуникатор для связи с агентством Современных Революционных Технологий. Сокольский потянулся к высокому бокалу. Осушив его содержимое до дна, юноша привстал на кровати, свесил ноги вниз. Голова пошла кругом. Сокольский выдохнул и в один момент собрал всю силу воли. Моргнув несколько раз, он добавил вслух, – сейчас бы бульона куриного, и всё бы было ёфи-тофи!