Фима попытался бросить и самбо, но тут уже вмешался папа. В
отличие от жены, Фридлендер-старший не только хорошо знал, чего
хочет, но и умел этого добиваться.
Всё остальное время мальчик пропадал в мастерской. Кроме
'сверлилки' там были еще токарный и фрезерный. К концу первого
класса Фима был в состоянии изготовить на них всё, что только можно
было сделать на этих развалюхах в принципе. Заодно научился
смазывать и ремонтировать сами станки. Ибо ремонтировать их
приходилось регулярно. Возраст, неблаготворно сказывается не только
на людях
В начале второго класса трудовик взял его на экскурсию к шефам,
на завод имени всё того же Орджоникидзе. Экскурсия предназначалась
для восьмиклассников, в рамках профориентации, но отказать Фиме
педагог не мог. У ребенка прорезались фамильные Фридлендоровские
черты: он знал, чего хочет, и умел этого добиваться.
Экскурсия Фиму поразила! Станки, на которых делают станки! Его
место здесь! О чем он вечером и заявил родителям. Мол, в школе
делать всё равно нечего, надо бросать и идти устраиваться на
завод.
Когда маму отпоили валерианкой, состоялся семейный совет, на
котором железный характер Фридлендера-старшего впервые нашел себе
достойного противника. В итоге папой был предложен компромисс: Фима
продолжает ходить в школу, продолжает заниматься самбо,
возвращается в шахматы, начинает дополнительно изучать французский
и вечерами, под руководством мамы, берет в руки скрипку. Взамен
папа обеспечивает ему допуск на завод и хорошего наставника, а в
дальнейшем не препятствует поступлению в станкостроительный
институт, а не в медицинский или юридический, как того хочет, снова
начавшая коситься на валерьянку мама. Известие о существовании
станкостроительного института поразило Фиму настолько, что
примирило даже со скрипкой. Только французский категорически
заменил на немецкий, потому что лучшие станки делают в Германии, а
там говорят на немецком. Что логично.
Каким образом преподаватель медВУЗа добился для ребенка пропуска
на режимное предприятие - еще одна семейная тайна Фридлендеров. Но
все обязательства обеими сторонами были выполнены тик-в-тик.
К десятому классу рацпредложений у Фимы было больше, чем у всех
рабочих завода вместе взятых. Он уже точно знал, на какую
конкретную должность на родном предприятии должен попасть. То, что
на завод евреев не брали в принципе, волновало его мало. Вообще не
волновало, если честно. Это было проблемой завода. До исполнения
мечты оставалось долгих шесть лет...