Это началось не сразу. Психологическая устойчивость – необходимое качество для нашей работы. Хороший пожарный должен уметь эмоционально дистанцироваться: это не отменяет доброты и сострадания, но, возвращаясь домой, все переживания рабочего дня надо оставлять за порогом. Иначе груз становится слишком тяжелым, а чувства – невыносимыми. Я всегда умел отделять профессиональную жизнь от личной. Но потом все изменилось.
Я немало повидал, работая в лондонской Пожарной службе, и трагедии не были мне в новинку, но все равно оказался не готов к тому, что ждало нас в Гренфелл-Тауэр. Тот пожар стал поворотной точкой. В своей книге я попытался дать читателю представление о нашей работе, о том, чем нам приходится жертвовать и почему мы на это идем. Вместе со мной вы побываете в Гренфелле и на местах других катастроф, определивших мой профессиональный путь. Я старался описать его для вас без прикрас, но прежде чем вы познакомитесь с моим прошлым, мне хотелось бы сказать пару слов о моем настоящем.
Пожарные славятся своим бесстрашием. Мы сломя голову бросаемся туда, куда другие боятся приближаться. Мы тушим огонь. Мы спасаем жизни. Многие из нас становятся героями. Многих эта работа привлекает именно тем, что она опасная. Мы ценим в ней то, что она по-настоящему значима. Мы гордимся тем, что делаем. Но все равно мы просто люди. А значит, тоже уязвимы.
Пожар в Гренфелле серьезно сказался не только на мне, но и на многих моих коллегах, которые в тот ужасный день выполняли гораздо более ответственные задания и спасали людей из огня. То, что началось с грусти, неизбежно последовавшей за катастрофой, со временем переросло в уныние и отчаяние, а потом – в чувство вины. Я пытался понять, почему та трагедия так на меня повлияла, думал, что не имею права реагировать подобным образом – в конце концов, там было столько жертв, чьи жизни пожар исковеркал куда сильней, чем мою.
Но зерно сомнения было посеяно и постепенно стало разрушать панцирь, которым я себя оградил. Не только Гренфелл – все подавленные переживания вырвались наружу. Я ушел в себя, перестал радоваться жизни и даже задумывался о самоубийстве.
После прозрения, случившегося со мной на платформе метро, я обратился за помощью к друзьям и стал посещать штатного психолога Пожарной службы, так что постепенно начал приходить в себя. Мне поставили диагноз посттравматическое стрессовое расстройство и рекомендовали отпуск. Позитивный настрой, который я считал навсегда утраченным, понемногу возвращался. Жизнь заново обретала смысл.