Мы услугами пристанского базара практически никогда не пользовались, а полагались на свои возможности. Обычно уходя из дома, брали с собой из провизии только хлеб, как правило, чёрный, а также соль и спички. Всё остальное давал нам остров. В старицах ловили рыбу (в основном попадались караси и окуни), которую потом потрошили и на палочках жарили на костре прямо с чешуёй. Так же на кострах жарили и раковины-перловицы. Сначала клали их в костёр, а когда ракушка раскрывалась, отрезали мясистую клиновидную “ногу”, с помощью которой перловица передвигается, нанизывали её на прутик и поджаривали на огне. Хлеб и соль были, а местные растительные деликатесы вроде щавеля и, особенно, дикого лука и чеснока становились прекрасной приправой к рыбе и мясу. С питьевой водой проблем тоже не было: взял пустую бутылку, отплыл от берега метров на 20–30, погрузил бутылку вглубь, насколько позволяла рука и, пожалуйста, пей прохладную волжскую воду.
Народа на пляже всегда было много. Кроме купания играли в волейбол, бывший наиболее популярной пляжной игрой, футбол; более взрослая молодёжь играла и в карты. В семейных и других “солидных” компаниях, число которых возрастало в воскресные дни, играли в домино или лото, пели песни под гитару или просто так. Музыка была сначала только та, что звучала из репродуктора на дебаркадере. Потом, в начале 1960-х годов появились переносные транзисторные радиоприёмники, ещё довольно громоздкие и не очень – по нынешним меркам – изящные, но тогда казавшиеся нам верхом совершенства. Наиболее распространёнными были приёмники “Спидола” рижского завода VEF. С их появлением музыкальный фон на пляже стал куда более разнообразным.
Волга в районе нашего города, имея в виду её коренное русло, действительно была в пятидесятые годы прошлого века “Волга-матушка река”. Ширина её превышала километр. Противоположный берег, левый по отношению к течению и бывший низменным, еле просматривался. Река наглядно демонстрировала свою спокойную мощь. Я пишу “спокойную” потому, что Волга равнинная река и скорость её течения невелика – от 2-х до 6-ти километров в час. Возле Сызрани она имела максимальную скорость – около 6-ти километров в час и это течение было не таким уж слабым: сносило при плавании достаточно сильно. Поэтому, чтобы выйти из воды напротив своего места на пляже, надо было отойти на крайнюю оконечность пляжа вверх по течению и тогда уже резвиться в воде, правда, поглядывая на берег, чтобы вовремя начинать плыть к нему. Но пусть внешне мощь реки не проявлялась бурунами, звуком текущей воды как, например, в горных реках, сама её огромность свидетельствовала о сокрытой силе. Недаром в древние времена Волгу называли Итиль или Агель, Эгель, что означало на тюркском наречии “река рек” или “великая река”. Нельзя было не влюбиться в эту нашу воистину великую реку, которая так наглядно воплощала в себе русский характер: внешне спокойная, но обладавшая колоссальной сокрытой мощью, прорывавшейся, например, в периоды половодья и весеннего ледохода. Тогда она могла всё снести на своём пути. На эту её силу указывал и писатель Марков Е. Л., отмечая в своей книге о путешествии по великой русской реке, что строители Александровского железнодорожного моста, возводившегося в 1876–1880 годах недалеко от Сызрани, каждый раз с тревогой ожидали весеннего половодья и ледоходов, во время которых Волга могла “сокрушить как игрушку, всякую начатую работу, всё, что не успевают укрепить к тому времени надёжным образом”.