– Кровь нужно остановить, – сказала девочка, переглядываясь с Арамиком, смотрящим на своего сородича.
Она опустила взгляд на свою пижаму, спускающуюся почти до пола, и затем вновь на Рубена. Тот, будто прочитав ее мысли, быстро покачал головой.
– Нет-нет, все само пройдет. Со мной все хорошо, – отрезал Рубен и слабо улыбнулся мальчику. Через мгновение он его лицо потускнело и он резко взглянул на Ануш. – Как вы выжили?
Девочка присела к нему, пожимая плечами.
– Нас спрятали… А потом мы убежали, – произнесла она.
Мужчина опустил голову, играясь с землей.
– Есть другие выжившие у вас? – тихо спросил Рубен.
В его голове крутились отрывки криков, самых разных слов и движений, и он изредка дергался, словно его ударяли током. Взгляд мужчины был направлен в пустоту, и перед его глазами происходили совершенно другие события, которые он предпочел бы забыть, но не мог. Они навсегда впечатались в его память и оставили свой вечный след, который стереть уже было невозможно.
– Я не знаю точно. Но я больше никого не видела, – ответила Ануш.
– Они решили уничтожить всю нацию, – четко пробормотал Рубен. Он покачал головой, закрывая веки. – Отовсюду приходили вести, что они истребляют нас. Что «впредь всякий, кто на земле османов произнесет имя Иисуса Христа, не должен оставаться в живых». Они думают, что могут нас стереть, но ошибаются.
Его слова перерастают в ярость, и Ануш наклоняется к нему.
– Кто?
Рубен на несколько секунд останавливает взгляд на детях и затем с трудом встает.
– Мы должны добраться до Грузии. Вы должны добраться, – говорит он, кладя крест обратно в карман. Парень поворачивается в сторону тропинки и делает шаг, прежде чем снова повернуться к девочке. – Вы так и не сказали свое имя.
Рубен улыбается ей, заметив, что застенчивый Арамик не хочет представляться.
– Ануш. Меня зовут Ануш.
Очень сильный холод съедал маленького мальчика, крепко держащегося за руку своей сестры. Рубен шел впереди них, держа у руках карту и компас. Ему было невыносимо больно, и рана на животе болела все сильнее. Непрерывное движение их совсем утомило и начало казаться нескончаемым. Закат забирал с собой солнце, постепенно меняя его на яркую луну, нависающую над людьми. Они преодолевали высокие склоны и одинокие леса, пустынные, почти неживые. Но деревья смотрели почти с жалостью на людей, потерявших все. Однако даже деревья не догадывались, что эти брошенные Богом люди не потеряли все, пока имели друг друга. И ни одна вещь не могла их уничтожить, пока они держались вместе, – дети одной нации, имеющие разную, но почти одну кровь. Они дышали одним воздухом, где бы ни находились, – воздухом гор, которые оберегали вечный сон их предков. Горы, единственный союзник на пути, не знали, что эти люди, эта нация больна ими, как и Аревахач не знал, что стал для непобедимого народа символом.