– «..В той Германии, где тебя не ждут, уже давно тыкают (dutzen) любому и называют самых уважаемых родственников по именам. Так что я тебе оказал уважение.»
Пока Вилли Лангер раздумывал с ответом, племянник развернулся и поднялся к себе.
Предстояла подготовка к неопределенным обстоятельствам, которые могли завершиться против воли планировавшего их. Приходилось доверяться незнакомым прежде людям.
От Виндхука у Лангера осталось впечатление бесконечности при гораздо меньшем количестве людей, к которому он привык в Европе. Ему казалось, что сюда, на далекое африканское плато перенесли на гигантском грузовом самолете собранные впопыхах – в Германии, Голландии, Норвегии, Бельгии – маленькие аккуратные дома и вывалили как попало из брюха самолета.. Просто оттого, что самолету негде было сесть.. И эти дома разметало по обширнейшей площади. Со временем их нашли пришедшие следом за ними люди, у которых ничего не осталось на далекой родине. Этим искателям нового пристанища ничего не оставалось делать, как, засучив рукава, обустраиваться…
Машина, ведомая малоразговорчивым черным водителем, изредка смотревшим на Лангера, и сверкавшим белым ожерельем зубов, преодолевала бескрайние полосы сухих деревьев, покрытых голубоватой листвой. Стремительно взлетавшее вертикально вверх солнце разогревало крышу видавшей виды зеленой «BMW», неутомимо затягивавшей под себя километр за километром то шоссейной, то гравиевой дороги. Лангера морило сном, он пробуждался только, когда машина переставала раскачиваться. Он осторожно отдирал слипшиеся веки, покрывавшиеся тонким слоем красноватой пыли, и медленно поворачивался к негру. Тот терпеливо ждал, пока его спутник очнется и произносил одну фразу : «Do your deal.»
Лангер неохотно вылезал наружу, в пекло.
Он успел за почти три часа встретиться со связными. Оба были немцы, судя по произношению, откуда-то «сверху», о чем их, разумеется, не спрашивал.
Договорились быстро – Курт, невысокий, до удивления мало загоревший, если не сказать, бледный, выслушал краткую инструкцию Лангера. Они встречались возле Steinkirche в Верхнем – «Немецком» – городе. Оттуда им предстояло добраться до того самого рейнджерского поста, о котором сообщил Вилли Лангер.
Второй из связных, мулат, говоривший свободно по-немецки («…саксонский…», – определил Лангер – «даже лейпцигский акцент»), улыбался, но оставался непроницаемым.