– Вот как раз человека из меня делать никому не позволю.
– Да это приговорка такая, – пояснил водяной. – Я имел в виду, что в нелюди выведет. Возьмём хоть мою Ундину. Умница, красавица, рукодельница – вылитая Марья-искусница – только с плавниками и перепонками на руках и ногах. Ну чего задумался, метай кости!
Бульгун рассеяно взял кости и бросил не глядя. Выпало две шестерки.
– Бульгун ты случаем не жульничаешь?
– Что, не понял?
Леший не без участия Тритохи окунулся в свои невеселые мысли.
– Я говорю, ты случаем не мухлюешь?
– А-а, да нет. Зачем?
– Ты смотри, играй честно!
– Да честно я играю. Бросай давай!
Водяной взял кости и стал их трясти в сведенных ладонях. Решив, что уже достаточно и кости прониклись чувством ответственности, Тритоха бросил их на панцирь.
– Твою пустыню! – ругнулся водяной. – Что за невезуха!
Безответственные кости выдали две четверки.
– Нельзя было вам выпасть так на прошлом ходу!
Тритоха в сердцах сплюнул в воду, опомнился, что запрещено даже водяным в воду плеваться (особенно в озера, колодцы и кружку супруги после ссоры) и опять заглотил свой плевок вместе с несколькими зазевавшимися водомерками, отчего закашлялся.
Бульгун незаметно улыбнулся. Захохотать не осмелился, зная обидчивость водяного.
– На этот ход бить не буду! – сжалился леший над водяным.
Тритоха не стал опротестовывать его решение, а продолжил загонять лешего в свои «сети».
– Жена заставляет тебя думать вдвойне, за себя и за неё. А как детки пойдут, тут уж не зевай, успевай и думать, и вкалывать. Особенно когда их, деток, столько сколько у меня. Почитай тридцать три, если уже не больше. И все-то дочки у меня раскрасавицы, разумницы, а какие разрукодельницы, свет белый ещё таких не видывал. И все как одна – икринка к икринке.
Если свою жену водяной называл «умницей, красавицей и рукодельницей», то, нахваливая дочек, дабы усилить хорошее впечатление, он, не мудрствуя лукаво, просто добавлял к описанию добродетелей жены соответствующие приставки. Звучало в целом хорошо за исключением описания их способностей к рукоделию. Согласитесь, «разрукодельницы» – звучит, мягко говоря, неоднозначно.
Леший таких языковых тонкостей не улавливал, поэтому считал данное не совсем ему понятное слово именно тем самым, какой смысл вкладывал в него водяной.
– И все они, заметь, влюблены в тебя без оглядки, – произносил водяной свою апофеозную фразу, и продолжая пристально смотреть на Бульгуна, с придыханием производил контрольную подсечку: – А любящая жена – самая лучшая жена на свете. Так что, может возьмешь какую-нибудь из моих дочек, Бульгун? На свой выбор. Такую гулянку устроим. Озеро неделю штормить будет.