– Майклсон ушел на пляж.
Фил издал звук неопределенного значения, что-то между ухмылкой и подтверждающим мычанием. Я добавил:
– Его вечно довольная рожа сейчас просто выводит из себя. Вы видели, во что тайфун превратил его отель?
– Ага.
– Даже не представляю, как он будет его восстанавливать.
Руже снова ухмыльнулся. Я спросил:
– Что это вы веселитесь?
Он немного подумал, и сказал:
– Пойдемте-ка, выпьем кофе. Вода уйдет минут через сорок, не раньше.
И он отправился в дом. Я поспешил за ним – мне вдруг показалось, что я чем-то обидел старика. Руже прошел на кухню и включил большую кофе-машину, которую выписал прямо из Франции, и которой очень гордился. Пока он делал кофе, я попытался навести порядок на одном из столиков в ресторации. Мы сели, Фил извлёк неизвестно откуда сигару, зажег ее и спросил:
– Скажите, Соле, вы любите истории?
– Не знаю. Смотря какие. Если это про дожди и ветер, то лучше не стоит.
– Нет, не волнуйтесь. Это скорее про снег и колючую проволоку. Ну, так как?
– Давайте. Все равно, нам еще полчаса сидеть без дела.
***
Тугие струи ледяной пыли резали лицо, причиняя резкую боль, несмотря на то, что кожа практически потеряла чувствительность. Из белой пурги выплывали стволы деревьев, проваливались назад и навсегда исчезали, создавая между Яковом и зоной плотную стену.
Он шел больше трех часов. Через сорок минут начнется перекличка, и он не сможет поднять руку, когда назовут его фамилию.
– Чивин Яков!
Тишина будет капать на бетонный пол, сотни глаз, не моргая, уставятся в пространство, стараясь не привлекать к себе внимания.
– Чивин Яков!
По задним рядам пройдет шепоток, пустит волну вперёд.
– Тишина! Заключенный номер четыреста пятьдесят два ноль тридцать восемь, Чивин Яков Михайлович! Поднять руку!
Никто не поднимет руку. Вот он, Чивин Яков Михайлович – или это его тень, идёт сквозь тайгу навстречу завывающий пурге, чтобы найти здесь свою смерть.
Он надеялся, что непогода отобьет запах. Другого шанса уйти далеко не было – он был не первый и не последний, из тех, кого приводили назад. Ничего хорошего после этого не происходило. Яков натянул повыше засаленный шарф и ещё больше наклонился вперед – встречный ветер держал его в своих объятиях, не давая упасть, отталкивая назад.
Он шел вперед, не обращая внимания на боль. Он привык всегда идти, не останавливаясь, всегда вперёд и вперёд. Он создал свою маленькую империю, шагая упрямо, не поворачивая, не оглядываясь и не сдаваясь. Они делали отличные, высокотехнологичные вещи, и их уважали на рынке. Все было так правильно.