– А там, что? – я кивнула на подобную шторку, похожую на потрепанный плащ, скрывающий горб калеки.
– А там соседская вешалка, ее польта висят.
– Пальто, – машинально поправила я новоявленную подругу.
И тут приоткрылась дверь, из нее выглянула седая маленькая старушка, и скрипучим голосом сказала:
– Таня! Что за шум в коридоре? Ты ведь не одна живешь!
– Все–все, Марья Григорьевна, мы больше не будем.
«Что не будем? Мы разве шумели?» – пронеслось у меня в голове.
– А вот, наша с бабушкой комната, – сказала мне Таня, открыв дверь и подталкивая в спину
Комната меня поразила не меньше, чем коридор. Темные, толстые шторы, почти полностью закрывали окно, и от этого в комнате стоял полумрак. Я не сразу заметила лежащую на кровати старушку.
– Бабушка, мы пришли. Это моя подруга Наташа (Меня автоматически записала в подруги?), мы сейчас поедим и будем уроки делать. Я шторы открою ладно?
– Открой, только аккуратней, гардину не урони. Там, на кухне картошка, я сварила… – и она, покряхтывая, села на кровати.
Кровать была такая высокая, что бабушка не доставала ногами до пола. Мне стала любопытно, как же она слезет с кровати, но застеснявшись, я отвернулась.
Таня тем временем раздернула шторы и расчихалась от поднявшейся пыли. Я тоже чихнула. И вдруг, мой взгляд, от стеснения блуждавший по стенам, наткнулся на необычный предмет. Веер? Настоящий веер? Или эта штука из перьев как-то по-другому называется?
Перья неизвестной птицы в виде веера были прикреплены к стене. То ли это и правда был старинный веер, то ли перья так для красоты приделали в стенке.
– Тань, это что, настоящий веер? – спросила я шепотом.
– А, это? Да.
– Ты им играешь?
– Да, нет, бабушка не разрешает. Пошли на кухню. Картошку будешь есть?
Что-что, а картошку я люблю, и ем в любом виде, ну, кроме сырого, конечно же. Но то, что я увидела на кухне, начисто отбило мне аппетит. Закопчённая кастрюля стояла на такой же закопчённой плите. По столу, накрытому заляпанной клеенкой, неторопливо прошествовал рыжий таракан.
Бррр. Я этих тараканов, жуть, как боюсь.
– Тань, я не хочу есть. Пойдем лучше математику делать, а то меня дома потеряют.
– Щас, – ответила подруга с набитым ртом. Она откусывала от хлебной горбушки и накладывала в щербатую, в разводах, тарелку вареную картошку,
– пошли в комнату.