Смеющийся Глеб – это вообще знак того, что день удался. Хотя и без смеха этот товарищ немало стоит. Родители назвали меня редким именем. Настолько редким, что я в жизни не встречал больше ни одного Глеба. Кроме Глеба. Должно же было так сложиться, что единственный Глеб, которого я встречу кроме того, которого каждое утро разглядываю в зеркале, будет моей абсолютной противоположностью внешне, с диаметрально отличными вкусами и чуждыми мне ценностями. Родившийся в один день со мной Глеб. Мой лучший друг Глеб.
– Знаешь, что я сделал в первую очередь, когда она мне это сказала? Я оделся и вышел на улицу. Вышел, и стоял минут пятнадцать. Я не понимал, куда идти. Просто стоял под снегом. Поворачивал голову направо, налево. Ночь. Ты же знаешь, как я ненавижу, когда темно. А сам пошел на улицу. Вижу: машина едет. Думаю: надо бы проверить, работают ли инстинкты. Вот шагну сейчас под колеса…
– Что за херня? – Глеб таращится на меня. Он говорит тихо. От этого фраза звучит непривычно и как-то судьбоносно.
– Нет, думаю, хрен там, – продолжаю я. – Жить хочу. Жизнь люблю. Такая жизнь…
Какая именно жизнь – мне уже не придумать. Поэтому мы просто пьем кофе, который давно остыл. И через минуту Глеб выдает:
– Гребаная жизнь.
– Гребаная жизнь, – вторю ему я.
Глеб смотрит куда-то в сторону. Либо задумался, либо ему нечего сказать. Либо заметил блондинку, которая стоит у кассы. За последние пять лет он сильно изменился. Этого не понять, если не смотреть на фотографии. Когда с человеком видишься так часто, как мы с ним, внешние перемены кажутся логичными и практически незаметными. Я думал о том, что приобрел каждый из нас за эти пять лет. И что потерял. Глеб потерял шевелюру и приобрел довольно крупный живот, утратил отношения с родителями, обрел жену, ребенка, потом любовницу, ипотеку, нервное расстройство, коричневый Рено Дастер в кредит, потерял практически всех друзей, кроме меня, и при этом не лишился твердой уверенности, что в жизни нет смысла, а наш путь предначертан высшими силами.
– Если от тебя ушел автобус – значит это был не твой автобус. В следующий раз повезет, – глубокомысленно заключает Глеб.
– Ага. Бог троицу любит, – отвечаю ему я.
Глеб внезапно громко бьет кулаком по столу, от чего все посетители кофейни затихают и с испугом поворачиваются к нам.