– Да Лобанов какой-то странный… – вздохнул Игорь, ощущая, как где-то внутри снова начинает просыпаться дурное предчувствие.
– В смысле? – В глазах невесты вспыхнуло азартное любопытство.
Игорь понизил голос:
– Предлагает проект налево продать.
– Да ладно… – Пораженная Катя откинулась на спинку обитого войлоком кресла, но тут же снова придвинулась к Игорю. – А кому?
– Он не говорит.
– Торгуются?
– Ты думаешь, я действительно способен…
– Прости. – Катя взяла в ладони его руку и прижала к губам. – Конечно, не думала.
– Хотя бы сегодня давай не о работе.
– Ну не кипятись, зая. – Она погладила его по колючей щеке. – Прости. Ой, а вот и мороженка!
Они отстранились друг от друга, давая официанту расставить на отутюженной скатерти хрустальные вазочки с мороженым. Катя тут же схватила ложечку и отколупнула кусочек от оранжевого шарика, украшенного свежим мятным листом.
– М-м, вкуснятина! – блаженно смежив ресницы, проворковала она.
Когда вышли на Невский, Катя, увидев что-то интересное на другой стороне улицы, потащила Игоря за собой. У кованых перил Казанского моста выделялась долговязая фигура, которую частично скрывал огромный красный аккордеон. Черное трико, белые перчатки, грим и шапочка с красным помпоном – это был мим. Подойдя к нему, выводившему на своем инструменте незатейливые французские рулады в стиле Ришара Гальяно, Катя бросила пару монет в лежащий на мостовой раскрытый чехол. Мим поклонился, заметил ее спутника и, перетянув аккордеон за спину, стал делать приглашающие жесты, указывая под мост. Подойдя к перилам, молодые люди увидели покачивающуюся на воде легкую вытянутую гондолу. Пока инженер рассматривал изящную лодку, гибкий женский ум Кати уже принял решение, и она стала договариваться с мимом о цене.
– Брось, – разморенный уютной атмосферой кафе, Игорь попробовал капитулировать.
– Ну, до Малого Конюшенного, – прижимаясь к его руке, Катя указала в сторону алых луковиц Спаса на Крови. – Ну, разочек, а?
Игорь знал, что сопротивление бесполезно, поэтому, покорно отсчитав деньги, стал спускаться за Катей к воде. В конце концов, сегодня особенный вечер. Пусть покуражится.
– Знаете, вы очень странный гондольер, – сказала Катя, с интересом изучающая мима, пока лодка плавно отчаливала от ступенек.
Демонстративно оглядевшись, мим приложил палец к груди и состроил такую гримасу, словно хотел сказать: «кто, я»?