Нет в мире справедливости.
Фубуки таки победила в борьбе за трезвость. Илья, вернувший
бодрость духа и немного повеселевший после нескольких глотков
водки, достал из секретных запасов одноразовую словоформу
восстановления. Ну, на самом деле не одноразовую – в ней оставалось
ещё два заряда. Данная словоформа позволял восстановить практически
любой сломанный объект до его изначальной формы. Жаль, это не
работало с людьми.
Илья при помощи словоформы починил сломанную дверь. Когда он
закончил с ремонтом, на лестничной клетке таки появились несколько
соседей. Они накинулись на него с вполне ожидаемыми претензиями
касательно шума в столь ранний час. Геймер, извинившись и клятвенно
заверив, что шуметь и включать музыку они больше не будут, поспешил
скрыться в квартире. Дверь за собой захлопнул и закрыл на все
замки. И даже блокирующую словоформу наложил. Террорист вроде бы
действовал один, но это вовсе не означает, что его друзья не могут
находиться в соседнем дворе и уже спешить сюда.
– Зыбь, – сказал он, войдя в комнату. – Что ты намерена
делать?
Титанша даже не смотрела на Илью. Улегшись животом на диван, она
водила пальцем пленнику по лицу, оставляя у того на коже красные
пятнышки. Температура её тела оставалась по прежнему высокой, хотя
до ожогов дело не доходило. Террорист из Последнего слова смотрел
на неё в ужасе, но пошевелится не мог. Боты Ильи держали мозг
пленника почти под полным контролем.
– Не зна-а-а-аю... – печально произнесла бывшая богиня. – Я
застряла в сём скорбном измерении надолго... Не представляю, как
вернуться назад...
Кажется, ещё не весь алкоголь из неё выветрился. Надо бы жахнуть
в её сторону протрезвляющей словоформой... на всякий случай. Но
боязно, богиня всё-таки... Хотя сейчас она ведёт себя совсем не
по-божественному. Богини не пьют водку и не лежат пьяные на диване
в лёжку. Вот если бы она натрескалась амброзии, возлежала на
облачке и блевала на грешную землю, тогда ещё ладно, а так...
– Мастер, мне позвонить вашему брату? – предложила Фубуки,
зависнув сбоку от Ильи. На террориста она посматривала с
откровенной неприязнью. – Пусть призовёт команду уполномоченных
товарищей, и этого... этого... этого нехорошего человека
куда-нибудь увезут. Желательно в такое место, из которого на своих
двоих не уходят.