Мы пришли на их территорию. И привели с собой неприятности.
– Надо убираться, – сказал я, с трудом подтягивая под себя ноги и вставая.
– Самое время, – кивнул Лумумба, хватаясь за протянутую мной руку. – До встречи в Букингемском дворце осталось меньше часа.
Святой Макаронный монстр! Я совсем забыл о дворце…
Прихрамывая на обе ноги, задыхаясь, я припустил за бваной. Он, конечно, тоже был не жеребец – битва изрядно потрепала нас обоих. К тому же, ломка от передоза Пыльцы началась гораздо раньше, чем обычно. Джа там или нет, но приём наркотиков всегда выходит боком. Как не изворачивайся.
Босые пятки глухо бухали в мостовую. Я то и дело оскальзывался, один раз подвернул ногу и со всей дури грохнулся на развороченный асфальт – только искры из глаз.
Наставник, убежавший далеко вперёд, – ему-то хорошо в сапогах на толстой подошве – остановился, вернулся, и погладил меня по голове. Как маленького.
– Потерпи, Ванюша, сейчас я тебе амнистию выпишу… – непонятно выразился он и щелкнул меня по лбу.
Всё сразу встало на свои места. Босые ноги были уже не ноги, а крепкие копыта со стальными подковами, и было их четыре, а не две…
Вскочив мне на спину, Лумумба закричал:
– Нно, залётныя! – и мы понеслись.
Ветер свистел в ушах, грива развивалась, хвост стоял трубой. Глаза получили такой большой обзор, что я видел узкую улицу сразу с обеих сторон – и даже немного сзади. В груди грохотал могучий стосильный молот, лёгкие наполнялись кислородом, а копыта так врезались в мостовую, что оставались здоровые вмятины.
Нет, ну каков! – думал я про себя, пока копыта выбивали искры из мостовой. – Ай да бвана, ай да молодец…
До Букингемского дворца домчали в два счёта – каким-то чутьём Лумумба направлял меня в нужные улицы.
Узкие проезды сменялись широкими, полными света газовых фонарей проспектами здесь, в отличие от трущоб, жизнь била ключом.
Люди прогуливались по тротуарам, заходили в ярко освещенные магазины и рестораны, катались в открытых пролётках и ландо.
Здесь не было никакого тумана, весь он остался там, в низинах, на заболоченных берегах Темзы. Здесь же река светилась девственной первозданной чистотой, позвякивала браслетами мостов и сияла диадемами бриллиантовых огней.
Люди здесь были другие. Хорошо одетые господа и дамы, в цилиндрах и кринолинах, – на нас с бваной они оглядывались неодобрительно, поджав губы и приставляя к глазам диковинные очки на длинных палочках.