Через месяц после памятного разговора Яник сказал, что вечером идёт играть в преферанс с приятелями. Ося не удивилась, знала, что в трудные времена он подрабатывал, играя на деньги. Приближался день её рождения, она решила, что Яник хочет её побаловать. Вернулся он очень поздно, странно неспокойный и взъерошенный.
– Много проиграл? – осторожно спросила Ося.
– Проиграл? – удивился он. – А! Нет, не проиграл. Совсем не проиграл.
Больше он не стал ничего говорить, а Ося, по давно заведённому уговору, не стала расспрашивать. Через две недели он сказал, что вечером уходит снова, вернулся опять поздно и опять в непонятном настроении, возбуждённый и задумчивый одновременно.
– А кто там играет? – не удержалась ревнивая Ося. – Что за люди?
– Обычные люди, – рассеянно сказал он. – Хорошие люди.
Посмотрел на Осю внимательно, засмеялся и добавил:
– Старички там играют. Даже старушек нет.
Осе сделалось стыдно, и больше она его не расспрашивала, хотя ходить он стал регулярно, а денег домой не приносил.
Летом тридцать четвёртого Ося забеременела. Яник детей не хотел, утверждал, что ни к чему плодить несчастных, и Ося целый месяц не решалась ему сказать. Наконец, сказала, в воскресенье утром, чтобы потом быть с ним вместе целый день. Он отошёл к окну, выкурил подряд три папиросы. Ося тихо сидела за столом, боясь шевельнуться, он подошёл к ней, провёл ладонью по волосам, сказал:
– Значит, судьба.
– Ты кого хочешь? – краснея, спросила Ося. – Мальчика или девочку?
– Девочку, – решительно ответил он. – Только девочку. Девочкам жить проще.
С тем, что девочкам жить проще, Ося не согласилась, но возражать не стала, слишком рада была, что он не сердится, что согласен оставить ребёнка. Яник походил по комнате, спросил, когда ребёнок должен родиться, сказал, что надо брать дополнительную работу в Детгизе, ребёнок – удовольствие дорогое.