Однажды вечером, направляясь с девушкой в дом культуры, паренёк издали заметил идущую навстречу Мустафу. Сделав вид, что противоположная сторона дороги более удобная, подхватив девчонку под локоток, он перепархнул на другую сторону. Мустафа тоже перешла на эту часть дороги. Парень засуетился и, бормоча что-то невразумительное, перетянул изумлённую девушку снова на противоположную сторону дороги.
Настойчивая революционерка, подстегиваемая марш-бросками полюбившегося клиента, демонстративно перешла на сторону парочки. Неизбежную встречу парень старался сделать незаметной, намеренно громко и отчаянно жестикулируя, начал рассказывать недоумевающей спутнице солдатскую байку. Подойдя близко, Мустафа с улыбочкой посмотрела на отвернувшегося паренька и ласково сказала: «Здравствуй, Коленька!». Солдатик мгновенно покраснел и пробормотал: « Да пошла ты, Мустафа…» Закусившаяся революционерка не унималась: «Как ночью е…..я так Марья Ивановна, как днём так Мустафа?!» Оставшуюся часть дороги парочка прошла молча, казалось, издевательский смех оскорблённой старушонки звучал ещё долго…
Больше солдатик хорошенькой студентке на глаза не попадался.
Ну а Мустафа жила как и прежде по заведённому ею распорядку, до глубокой старости. Сын и сноха, так чуравшиеся странной старушки, оказались ничуть не лучше своей родственницы. С возрастом эта пара превратилась в опустившихся пьяньчушек, живущих в вечном бедламе и передавших своим наследникам насквозь прогнившие гены.
Да и не о них речь. Интересной и загадочной осталась в памяти односельчан фигура самой Мустафы с непонятным прозвищем и странными фантазиями о своей революционной биографии. А может и было что-то этакое в судьбе этой женщины, и не случайно прозвищем её стало мужское мусульманское имя, означающее «Избранный». Чего только не могло быть в нашей стране в век непрекращающихся и поныне эпохе глобальных исторических перемен…
Разбитных разведёнок и в то время хватало. А парикмахерша Таняха была особый сорт. Много лет пробыла замужем за занудным скупердяем, который своим нытьём и экономией, особенно на собственных детях, довёл её до края. Последней каплей семейной жизни стало предложение экономного мужа поехать на север подзаработать, а детей сдать в интернат « на время“. И столько лет терпевшая по русской традиции „какой -никакой, а муж…», «да кому ты нужна с детями…» и прочими причитаниями сельских тётушек, Таняха наконец взорвалась и, высказав всё, что она думала о муженьке, проводила его куда подальше.