Кидался в ножи, когда кто-то мне резал матку —
Правду. Себя излелеял, свой профиль воздвиг на полку…
Но хватит об этом, пора залистать закладку —
Вернуться к тому, о чем говорили выше:
И я был таким же! Но в жизнь ворвалися крыши,
Стены, палаты, халаты, но главное натку —
сатели маминой груди – беззубый народец.
Я ощутил себя Маркою Полой, идущим в походец,
К угрюмым и странным – но красным – китайцам. Лошок!
В роддом я попал! Попав в мир палат и кроваток,
Я дочку увидел, летучих пегасов крылатых
Вдруг стал я воздушнее. Братия – вот это шок!!
Я стою в роддоме, меня поглотил этаж.
В башке калорифер, рамболь с лососиной, виски.
Но все вылетает, лишь только доносятся писки,
И ум подчиняется сердцу, как юноша-паж.
Мне вынесли дочку, сказали: «У вас все в норме
И с весом, и с ростом». Не в силах подвинуть торс,
Я крюком изогнутым в пол забетоненный врос.
Смотрю на кукленка с большими глазами, в форме
парадной. Вся в белом – невеста – с пергаментным носом,
Со взглядом, как будто и впрямь жениха выбирает.
Его не забуду! Смотрю и в поджилках играет
озноб. Радость отцовства не выжечь доносом.
Тебе от родин сорок пять (не подумайте – лет)
Минут. Транс объял меня, жду продолженья.
Смотрю в две оливки, ищу в них свое отраженье,
Но вижу в тебе – красотули-мамули портрет.
Тебе ноль годов и ноль месяцев, так же часов.
В тумане сознанье и будущность тоже в тумане,
Но только одно в этих сумерках я понимаю:
Спасибо, о Боже, за дочку, за счастье без слов!
Мы ходили с тобою не раз, мы с тобою гуляли.
Говорили о девстве, о браке, о будущих детях.
Мы смотрели вперед, в запределье мы мысли метали.
Все, о чем говорили, казалось далеким, как солнечный ветер.
Нам с тобою везло, сам Господь, и не раз, не взирая
На все то, что лишь только вдвоем мы и знаем —
Наши мысли в реаль превращал в мановение ока,
Мы с тобой понимали – аванс: (чудо – не одинокий).
Я когда-то в больнице давно написал «Той, которая будет».
Под обоями позже твоими старательно вывел.
Я писал, что ты – сон, и меня окружающий мир не разбудит.
Я все чувства в тот год о тебе на тетрадный лист вылил.
Много было ошибок – они позади, их Почаев исправил.
Мы три года затем отучились, но главное в том лишь,
Не рисунку учились, а своду супружеских правил.
И всего, что случилось меж нами, навряд ли упомнишь.
Мы хотели жениться! Ну вот тебе – скоро два года!