Тот, который хватал Забаву за руку, икнул и отшатнулся назад, будто расстояние в два метра смогло бы его спасти, вздумай я с ним разобраться за такую непомерную наглость, а второй, говоривший до этого момента пришибленным соловьем, сейчас едва смог произнести: «Извините».
– Я не слышу, – прорычал я.
– Приношу свои самые искренние извинения.
– Забава Андреевна.
– Приношу свои самые глубочайшие извинения, Забава Андреевна, – повторил охранник, посмотрел на своего, теперь уже окончательно онемевшего и непрерывно икающего, напарника и добавил. – За нас обоих. Такого больше не повторится.
– Мальчики, я же вас предупреждала, – покачала головой Забава, а потом выдохнула, – Елисей, покажи им приглашение и пусть они уже исчезнут. Меня это всё ужасно утомляет.
– Нет-нет, Забава Андреевна, мы не сомневаемся, что…
– Нет ты посмотришь, – процедил я. Вынул из внутреннего кармана приглашение с золотым тисненым вензелем и развернул текстом от себя. – Читаем крайне внимательно. «Господин Лисовский плюс один». Прочитали? А теперь исчезли, пока я не передумал.
Повторять не пришлось. Оба архаровца испарились из поля зрения, а следом и ладошка Забавы.
– Да ты прямо зверюга, – одобрительно оценила она мой рык. Состроила грозную моську и пробасила, стараясь повторить испугавшую до усрачки охранников интонацию во всей красе, – Читаем внимательно. «Господин Лисовский плюс один», – прыснула от смеха, забрала бокал из моей руки и, сделав глоток, скривилась. – Мерзость. Ладно, господин Лисовский, спасибо, что выручил, но мне пора. Отдай флешку и я исчезну, чтобы не мешать тебе наслаждаться собственной важностью.
– Нет.
– Ты охренел? – Забава грозно посмотрела на меня снизу вверх и протянула ладонь. – Флешку верни.
Только я снова помотал головой. Достал из кармана брюк требуемый Забавой предмет, посмотрел на него и переложил во внутренний карман пиджака, что тут же отозвалось яркой вспышкой гнева в смотрящих на меня глазах.
– Отдай я сказала! – прошипела Забава, приближаясь почти вплотную.
– Нет, – прохрипел я в ответ.
И чем дольше смотрел в ее глаза, тем отчётливее видел в них скачущих за языками пламени бесенят и все сильнее хотел, чтобы она осталась. Провел языком по внутренней стороне нижней губы, переместив свой взгляд на ее едва тронутые помадой губы, и отчётливо понял, что хочу снова ощутить их прикосновение. Не куцее подобие поцелуя, а настоящий и обжигающе жадный поцелуй. Что-то мне подсказывало, он будет именно таким.