Старуха оглянулась по сторонам и, никого не заметив, уселась на завалинку. Морщинистым пальцем подозвав Сваву, она велела девочке встать рядом. Радуница достала из холщевого мешочка кощуны и принялась их раскладывать.
– Ты что это делаешь, бабушка? – поинтересовалась Свава.
Старуха ничего не ответила, приложив палец к губам, велев девочке соблюдать тишину. Завершив свое действо, она сложила обереги в мешочек и сказала, обращаясь к Сваве.
– Послушай, что я тебе скажу, Всеславна. Вольга ваш, жив—здоров останется. Ничего с ним худого не сделается, потому как избран он богами Прави, Долей отмечен. Ему Макошь-Пряха особую Судьбу сплела, я такой ни у кого раньше не видала. Вы за него молитесь и требы творите, да только не ждите, что он воротится домой из похода. Отпустите его с легким сердцем, так ему лучше будет и вам. Передай матери, чтобы приняла она предсказание сие и понапрасну себя не изводила, не убивалась.
Сказала это Радуница, и ушла, не оглядываясь. А Свава поторопилась в дом, передать Вольге оберег, а матери – все, что слышала от знахарки.
Вольги нигде не было. Светлана одна сидела за вышиванием. Дочка, молча, прижалась к матери.
– А где Вольга, мамулечка? – спросила девочка, заглядывая ей в глаза.
– Да с ребятами на поляну пошел – ответила женщина, откладывая рукоделие.
– Мам, – я бабку Радуницу повстречала, – неуверенно начала Свава.
– И что? – насторожилась мать.
– Ну, она кощуны разложила на нашего Вольгу. В общем, сказала, что он не помрет в походе. Жив-здоров останется. Все с ним хорошо будет.
– А когда воротится, не сказала?
– Ты только не переживай, мамочка, бабка сказала, что….
Свава замолчала.
– Не томи, Свавушка, говори, что знахарка поведала.
– Не вернется он в Родень обратно. Что его ожидает, бабка, мне не открыла. Только сказала, что он избранный, таких, как он, она еще не видела. Вроде как нашему Вольге Макошь-мать особую Судьбу сплела.
– Да что же это она, карга старая говорит-то?! Как же так?! Как же Вольга, сыночек мой, отрада моя и не вернется?! А ты почему, Свава, неразумная всякую кривду разносишь. Почему родного брата в один конец провожаешь? – распаляясь все больше и больше, сказала Светлана. Слезы рекою потекли из глаз женщины. Она их и не пыталась вытирать. Голос ее становился все громче и раздраженнее.