– Раш, мне так же больно, как и тебе.
– Знаю. И хотел бы быть рядом. Знаю, что для тебя тоже это непросто. Но, Джиа, сейчас я готов убивать… Мне трудно сдерживать ярость, поэтому лучше…
Голос вдруг оборвался. Я не могла разглядеть ясно, но было видно, что его плечи дрожат. Готова поклясться, что Раш плакал.
Сердце разорвалось на куски. Всем существом я любила этого мужчину. Видеть его рыдающим, не иметь возможности помочь, да еще быть причиной его слез – это было выше моих сил. Боясь, что прикосновением сделаю только хуже, я отказалась от желания приблизиться и принести ему еще бо́льшую боль.
Разбив долгое молчание, когда я слышала только его дыхание, Раш наконец произнес:
– Не могу говорить обо всем этом, пока мозги не встанут на место.
– Хорошо. – Я вытерла глаза.
Подошла к столу и положила деньги. Сцепив пальцы, еще раз удержалась от желания подойти к нему. Вернулась к двери, но задержалась.
Следующие слова Раша застали меня врасплох.
– Мне необходимо на некоторое время уехать из города.
Сердце подпрыгнуло.
Он уезжает?!
– Уехать? – переспросила я.
– Да.
– Куда?
– Еще не знаю… Куда-нибудь, чтобы прочистить мозги. Оставлю Дуба присматривать за «Высоткой».
– Мы будем на связи?
– Не беспокойся обо мне. Береги себя… и малыша.
Должна ли я пробивать эту стену дальше? Нутром я чувствовала, что его ничто не сможет остановить, что разговорами сейчас делу не поможешь. Не хотела толкать его к краю.
И я решила оставить Раша в покое. Сердце подсказывало, что я должна отпустить его.
Все давно разошлись, а я еще торчал в своем кабинете в полной темноте.
Я был благодарен Джии за то, что она послушалась меня и ушла. Я правда не мог находиться сейчас рядом с ней.
Я все еще любил эту девочку. Ни на секунду не переставал. Просто не мог справиться с обуревавшими чувствами, не мог высказать свою боль. И уж конечно, в таком состоянии не мог принять никакого решения.
По правде говоря, представления не имел, куда двинуться дальше. С одной стороны, не могло быть и речи, чтобы бросить Джию, с другой – я никогда не буду в состоянии принять вещи такими, какие они есть сейчас.
Одно дело принять ребенка как своего, когда его настоящий отец просто безликий, безымянный фантом. Другое – знать, что его папаша – твой собственный брат и по совместительству самый большой враг.