– Только не разбуди Ану, – попросил он. – Пожалуйста.
– Некоторые конкретные… – Я ждала, когда перестану дрожать, чтобы закончить фразу. – Какие, например? То, что ты – наследник трона? Истинный сын своего отца?
– Это нечестно!
– Знаешь, я всегда считала, это ты нас спасешь, – продолжала я. – Ждала, думала: его ведь даже не привязывают. Ну не сегодня, так завтра. Когда ему стукнет восемнадцать. Когда он сможет выходить из дома в любое время.
– Я пытался, Лекс! Когда мы были маленькими. Ты разве не помнишь? Тогда я еще мог. Потом мне уже не хватало смелости.
Мы разглядывали друг друга через кровать. Теперь он казался мне меньше – Итан, которому не хватило смелости. Итан c милым личиком, вызывающим сочувствие.
– А по-моему, все было не так, – сказала я. – Я помню все совсем иначе.
Он присел на кровать и принялся разглаживать складки на одеяле.
Мы прислушались, не проснулась ли Ана, но в доме было тихо: полы, книжные полки, эркерные окна – все дышало спокойствием.
– Так или иначе, сегодня мы разговаривали о других вещах, – сказала я.
Он кивнул.
– Иди спать, Итан.
– То, о чем я говорил, – произнес он. – Ну, про членов правления…
– Да?
– Я не провалюсь. Правда ведь?
– Не сомневаюсь.
Он пьяно улыбнулся. Улыбнулся весь. Глаза – тоже. Как будто уже забыл о случившемся пару мгновений назад.
– Спасибо. – Он поднялся и, пошатываясь, пошел к двери.
Я слышала, как он удаляется по коридору к себе в спальню, задевает картину где-то на полпути. Затем зашуршал их с Аной матрас. Я сидела, прислонившись к стене и вытянув ноги, и держала себя за горло так же, как держал он, – сначала сильно, затем слабее, – убеждаясь, что пальцы слушаются меня, а тело подчиняется командам, поступающим из мозга. Я вернулась в постель только после того, как почувствовала, что мне стало от этого приятно…
* * *
Когда больничная палата надоедала, доктор Кэй помогала мне забираться в инвалидное кресло, и мы кружили по коридорам. Мне нравился больничный двор, хотя это был просто лысеющий садик между отделениями, в котором чаще всего курили и вели важные телефонные переговоры. Врачи требовали, чтобы, выходя наружу, я всегда надевала темные очки, и доктор Кэй, которой не понравились те, что мне выдали в больнице, обещала принести свои. Так меня и выкатывали – в пижаме, закутанную в одеяло и в «Вэйфарерсах»