– Сфотографируйте меня с ним, я потом буду это внукам показывать, – еле шевеля языком, сказала Сафира женщине в белом одеянии врача.
Горианка юмора почему-то не оценила, и стала светить в глаза фонариком:
– Как вы себя чувствуете? У вас раньше проявлялась непереносимость уводов?
– Да и да. В смысле – чувствую и проявлялась. Только не уводов, а сканирования, и то – только глубокого, – пояснила Сафира, стараясь не встречаться взглядом с женихом. Но его серые, пылающие гневом глаза, все же нашли ее немного виноватый взгляд:
– А какого же дохлого вуплика ты мне ничего не сказала? – процедил он так, что даже медики поежились от нескрываемой угрозы в его голосе, словно почувствовав, что на месте пресловутого вуплика, героя бесчисленного количества горианских пословиц, может оказаться дохлым кто-то другой.
– Я не успела. Ты же не предупредил, что будешь сканировать, – так же холодно процедила Сафира в ответ, лишь немного покривив душой. На самом деле она все же могла остановить его на несколько секунд раньше – тогда бы обошлось без обморока.
Льюча почувствовал неполную правду, и его ноздри возмущенно раздулись, но Сафира добилась своего – медики заняли ее сторону, и два возмущенных взгляда устремились на ее жениха, а женщина-врач что-то сразу застрочила в своем коммуникаторе, явно фиксируя ее рассказ.
– Ей полностью противопоказаны сканирования в ближайшие полгода, – сообщила горианка, оторвав, наконец, взгляд от коммуникатора. – Я также рекомендую диагностику в Центральной клинике.
– Это слишком дорог…
– Она ее пройдет, – перебил Льюча. – Можно записаться прямо сейчас?
– Я запишу вас на следующую неделю, – кивнула горианка. – Полагаю, здесь недолеченая глубокая психотравма.
– Судя по вызывающему поведению, возможно, что не одна, – кивнул Льюча, глядя только на горианку.
– Что? – встрепенулась Сафира, но тут транспортер резко пошел на посадку, и ей пришлось угомониться.
После приземления медики вышли, и они остались вдвоем.
– Мы не выходим? – удивилась она. По ощущениям Сафиры, полет длился уже довольно долго.
– Мы летим в Алкуну. У меня завтра там дела.
– В Алкуну? Это же за тысячу мер!
– За пятьсот, если точнее. Да если бы и за тысячу – говорю же, у меня дела.
– А меня зачем с собой тащишь?
– Ты больна. И ты под моим пре-сезариатом. Значит, ты со мной. Не волнуйся, твоим родителям я уже написал.