– Все девушки твоего возраста заполняют дурацкие анкеты до последней буквы, потому что спят и видят, как выйдут замуж. А ты – нет.
– Я хотела учиться, что тут непонятного?
– Строго говоря, замужество – не помеха учебе.
– То-то и видно. Еще двух дней помолвки не прошло, как ты уже запрещаешь мне идти на учебу.
– Потому что это опасно.
Сафира закатила глаза и покачала головой, но продолжать спор не стала. Льюча молча занялся едой, и она тоже стала ковыряться в тарелке – правда, без особого энтузиазма: наелась в номере днем.
– Ладно, – сказал он, наконец, отодвигая тарелку. – Давай начистоту. Мне совершенно не нравится твое поведение, но я могу понять твои чувства. Есть только одна проблема.
– Какая? – послушно спросила Сафира, когда он сделал паузу, явно рассчитанную именно на этот вопрос. Она не хотела бы испытывать неловкость от его слов, но в глубине души понимала: Льюча прав. Ни одна нормальная горианка не стала бы так вызывающе вести себя в первый день помолвки. Тем более с таким женихом.
– Нам нельзя имитировать помолвку. Если мы ее расторгнем – тебя будут сканировать и, возможно, меня тоже. Сезар все держит под личным контролем.
– Мы ведь и так уже целые сутки неразлучны.
– Этого мало. Помолвка не подразумевает просто нахождение рядом. Надо нормально общаться.
– Хочешь сказать, я не умею общаться?
Ей в лицо бросилась краска. По правде, у нее бывали трудности с общением. Но ведь не со всеми же.
– Это ты сказала, землянка.
– Перестань называть меня землянкой. Это звучит уничижительно.
– Может, тебе просто так хочется воспринимать? – парировал он.
Сафира снова закатила глаза и покачала головой, глядя в сторону. Он страшно ее бесил, и она не видела ни единого способа наладить нормальное общение с этим горианцем.
– Я устала и хочу домой, – тихо сказала она после долгой паузы, чувствуя себя вымотанной.
Льюча эс-Мьийа привык добиваться своего. Но он также считал себя здравомыслящим человеком и обычно трезво оценивал свои шансы. И если видел, что чего-то добиться невозможно, во всяком случае – немедленно, он обычно не шел напролом. И теперь едва ли не впервые в жизни счел нужным настаивать, даже видя, что это бессмысленно.
– Я не могу отменить помолвку, – покачал головой Яксин эс-Фарфе, терпеливо повторяя эту фразу уже в третий раз. – Поймите, эсте эс-Мьийа, девяносто процентов пар с земной невестой чувствуют себя так же, как вы. Многие прошли через такой же период отрицания и отторжения, а теперь счастливо женаты и не представляют, как жить друг без друга.