– Открой коробку и ешь – хоть все сразу, маленькая обжора, – сказал он, пересек гостиную и поставил перед ней стакан сока.
– Ты, правда, не хочешь? – спросила она, когда прожевала все, что было во рту.
– Правда. А ты, правда, все это съешь за раз?
– Хочешь поспорить? – весело спросила она, примеряясь к новой порции лакомства.
– Нет. Не хочу, чтобы тебе стало плохо, – серьезно ответил он.
– Думаешь, я настолько упряма, чтобы объесться до полусмерти в стремлении выиграть спор?
– Думаю, да.
Телепатически получив подтверждение его искренности, Сафира подумала, что, возможно, Льюча и не ошибся. Она знала, что иногда проявляет недостаточно гибкости, и это доводит до неприятностей, таких, как ссоры с друзьями. Вот только ее упрямство так часто выручало ее в детстве, спасая от более ужасных вещей, что на Горре она так и не смогла отказаться от привычной модели поведения.
– Я не идиотка, чтобы ты там ни думал, – тихо буркнула она.
– Этого я не утверждал, – дипломатично возразил Льюча, отхлебывая сок из собственного стакана. Он снова немного расслабился, и теперь перед ней снова сидел тот человек, которого она застала, зайдя в гостиную, – кто-то очень спокойный, не опасный, даже уютный. В мгновение ока решившись, словно ее осенило, Сафира выпалила:
– Льюча, пожалуйста, не запрещай мне учиться. Не проси, чтобы меня отчислили. Это очень важно для меня.
Иногда с ней такое бывало. Она долго упрямилась, а потом просто делала то, что казалось разумным, несмотря на упрямство и гордыню. И зачастую это помогало. Конечно, перед тем Льючей, с которым она спорила вчера вечером, просто невозможно было стать такой уязвимой, но сегодня он казался совершенно другим… пусть даже это ей только казалось. И Сафира внезапно поняла, что может сказать то, что нужно.
Вот только ее сердце как будто совсем не билось в ожидании его ответа, и дыхание замерло на губах. Если он посмеется над ней и ответит какую-нибудь резкость, она запустит в него стаканом. Ее пальцы уже сжались на тонком стекле. Изящная вещица, но увесистая. Может здорово врезать ему по башке, если она попадет.
– Я поговорил с ректором твоей академии, – медленно сообщил Льюча, и Сафира даже приподняла стакан с соком. Ее сердце вновь забилось, и сразу в учащенном ритме. Пусть только попробует сказать, что она отчислена. Стакан будет только началом. В конце концов, она и вон ту вазочку со сладостями может бросить. И, если подумать, то и лампу. Она наверняка тяжелая, но Сафира не зря тренировалась год для экзаменов – как-нибудь справится.