– Хорошо. – безропотно согласился его друг. – А аранжировки песен? Ты сделаешь?
Александр задумался на минутку. Давно не занимался музыкой. Но его сердце велело ему сделать аранжировки сам.
– Давай попробуем одну песню… Тогда посмотрим…
Они долго разговаривали. Наконец повесил трубку. Голова кружилась. Встал с постели, и пошёл на кухню, недоверчиво качая головой. Дядя Слав смотрел телевидение. Он нажал на кнопку дистанционного управления и с беспокойством посмотрел на него.
– Что случилось? Почему искали тебя?
Александр вытащил бутылку виски. Он щедро налил два стакана и протянул ему один.
– Им понравились песни, которые я прислал.
– Ха! Как они могли не понравиться!? – Дядя Слав постучал своим стаканом в его и залпом выпил. Прочистил горло, прежде чем спросить – Ты уезжаешь?
Александр повертел полный стакан в руках. Непонимающе посмотрел на дядю Слава.
– Куда мне ехать?
– Ну, а тебе не нужно быть сейчас в Софии? – пробормотал старик.
– Нет! Мне не нужно туда ехать, а я и не хочу.
– Ну, да, но раз ты уже знаменит, что ты собираешься здесь делать?
– Пока, дядя Слав, две песни меня не прославили. У меня здесь работа, и писать… Кстати, это что то дополнительное…
Старик встал, улыбнулся и похлопал его по плечу.
– Выпей свой напиток и ложись спать! Музыкальный писатель! Ха!
Вышел из комнаты. Саша услышал, как он закрыл дверь. Греф прижался к нему. Он рассеянно погладил его по голове. Выпил глоток из своего стакана. Поставил его на стол, вышел на улицу и сел на скамейку у двери.
Он смотрел в темноту. Не знал, счастлив ли он. Потому что понимал, что симпатия не означает успеха. Он чувствовал себя удоволетворённым. Ему понравилось это слово, и он сказал его вслух.
– Удоволетворённый – Прислонился к стене. Дерево сохраняло тепло солнца. Грубые доски, обгоревшие и искривлённые за долгие годы, вонзились ему в плечи. Не больно, но в хорошем смысле. Как поддержка. Как поддержка, в которой он нуждался.
Ночь окутала его тьмой. Ветер шелестел в листве, доносил далёкий лай собак, запах соснового леса…
С долгим вздохом Греф сел рядом с ним.
Музыка ночи рождалась в душе Александра. Нежные, неземные звуки скрипки смешивались с тихими аккордами фортепианино, одинокий саксофон хрипло вбивал мелодию в его сердце.
Как во сне он пересёк тьму. Его руки безошибочно коснулись клавиш. Музыка исходила из него, вибрировала в воздухе, уносила его в другое, более счастливое место.