– Знаешь, – даже не желая слушать дальше, сказал Егор, – а ведь она такая же, как и мы. Маша потеряла мать и отца. Отца, который честно и бескорыстно помогал другим, надеясь, что станет хорошим отцом и примерным гражданином, а потом его поглотил холодный снег войны. Этот снег закопал его на две недели, а потом окоченевший труп оказался перед дверьми двенадцатилетней Маши, так рано познавшей этот ужасный смрад, который источает смерть. Я не хочу оказывать никому медвежьих услуг, но она не дает мне покоя. Это ее и моя воля, пусть она и старается это отрицать.
– Это она тебе рассказала? – спросил Лёша.
– Да. Я ушел в парк на юге и уснул, а потом пришла она и показала мне скудную могилку с садом из цветочков, которые она сама собрала для него.
– Она отказалась идти с нами.
Егор нахмурился. Он вмиг осознал, что никаких обещаний Маша ему и не давала, но он почему-то решил, что она согласилась. Не зная, как быть в этой ситуации, он спокойно выдохнул и сказал:
– Согласится. И я сам решу, пойдет она с нами или нет.
– Что? – Лёша строго посмотрел на него и от неожиданности выронил сигарету из пальцев. – Нет, Джо. Ты пока что не готов принимать такие решения.
– Я не буду больше уповать на твои советы! Ты все еще мой брат и моя путеводная звезда, но я способен сам прокладывать себе дорогу.
– Ты хочешь, чтобы на мне висело бремя вины?! Джо, ты понимаешь, что ты делаешь?!
– Не будет на тебе ничего висеть. Просто признай уже, что я самостоятельный и самодостаточный человек…
– Да ты при ней даже себе признаться ни в чем не мог! Какая самостоятельность!? Я ее признаю, хорошо, но, когда ты столкнешься с ее смертью – я обязательно напомню об этом. Обязательно!
По спине Егора пробежал холодок, но пути назад он уже не видел. Слепая вера в свою правоту убедила его пойти против брата. Егор почувствовал, что более не будет прежней размазней, а гордо поднимет голову. Его ковбойское нутро горело, желая бежать вперед все быстрее и быстрее, по пути доказывая, что он – не пустое место.